Особенно,... 
123 
Секретарша позвонила меньше чем через час.
– Я нашла заметки, которые выгорели в тех подшивках, Вячеслав Михайлович, – сконфуженно сообщила девушка. – Но там говорится только о том, что в Самарканде вскры…
Послышался хрип, стук, чьи-то испуганные выкрики. Славутич, прислушиваясь, ждал.
– Товарищ третий секретарь, – наконец послышался в трубке мужской голос. – Оля, наверное, не сможет вам ничего передать. У нее не прощупывается пульс, и она не дышит. Наверное… Наверное…
– Отвезите ее в ближайший госпиталь, – распорядился Скрябин. – Возможно, еще не поздно что-то сделать…
Сам Славутич в это не верил. Было ясно, что враждебный колдун наложил заклятие на любые сообщения о каком-то случившемся в Самарканде событии. Случившемся как раз накануне войны. Что это может быть?
Самарканд. Земли древних цивилизаций с относительно слабой колдовской школой. Если не считать Такгута, что несколько веков назад, перед сном, устроил там довольно кровавое прощание. Причем он наложил на свою усыпальницу не просто защитное проклятие, а проклятие…
– Изекиль… – с ненавистью пробормотал Великий. – Только он мог вскрыть могилу, накликая проклятие на Русь, только он, отвечая за безопасность Круга, мог заблокировать любые сообщения об этом событии, которые направлялись внутрь Круга, – точно так же, как уничтожает проклятия, наветы, заговоры и заклинания, направленные против его членов. Поэтому ни я, ни Ахтар ничего не узнали о проделанной подлости!
Скрябин придвинул к себе стеклянный бюст Ленина – чуть не единственное украшение его кабинета, если не считать портрета вождя, развернул, плеснул на прозрачную лысину водой из графина, растер быстрым движением:
– Ну, ну, где ты, порождение морока…
Наконец в голубом кварцевом стекле появился тонкий профиль мага, одетого в серо-зеленый френч и спрятавшего голову под огромную матерчатую фуражку с непропорционально длинным козырьком. Изекиль приподнял голову и застрелял черными зрачками по сторонам, чувствуя к себе чье-то внимание.
– Где ты, сторож врат смерти? – со злостью спросил его Великий, – куда сбежал?
– Я готовлю мощную контратаку против наступающего противника, – расплылся в довольной улыбке недавний посланник папского престола. – Ты узнаешь о ней из своих сводок.
– Хочешь уничтожить еще тысячи людей без всякой пользы?
– Какая разница, с пользой или без? Ведь они умирают за Родину!
– Ты испоганил это слово, черный колдун. Это ты вскрыл могилу Такгута?
– Это сделано во славу науки, Славутич, – закаркал Изекиль, изображая смех. – Ведь люди должны знать историю своих предков, правда? Им же нужно выяснить, как на самом деле выглядел Железный Хромец?
– Негодяй! Ты едва не погубил нашу Русь!
– Твою, Славутич, твою, – покачал головой Изекиль. – И потом не «почти», а уже погубил. Ей больше не подняться. Ни! За! Что!
– Как ты мог?! Ты же Великий! Ты же член Круга!
– А что, разве я обещал тебе заботиться о Руси, вступая в Круг? – Улыбка сбежала с губ черного мага, и лицо его мгновенно стало хищным и злым. – У тебя стало плохо с памятью, Славутич. Вступая в Московский Круг, я поклялся вам уничтожить Круг Северный. И я это сделал. Я обещал обеспечивать защиту Великих, и я это делаю. Я обещал подбирать новых членов только из преданных Родине уроженцев земли русской – я исполню и эту клятву. Но вот беречь Русь… Нет, Славутич, я этого не обещал. А теперь извини. Мне нужно послать десять тысяч безоружных смертных на немецкие пулеметы. Это будет великий акт самопожертвования с их стороны…
Изекиль злорадно расхохотался – и исчез.
– Будь ты проклят во веки веков!!! – отшвырнул от себя бюст Ленина Славутич.
Огромная стеклянная глыба опрокинулась, проползла немного по зеленому сукну стола, ненадолго замерла, а затем ухнулась вниз, разлетевшись на тысячи осколков. Хотя, может, сперва разлетелась, а уж затем стеклянным дождем просыпалась вниз: в этот миг Великий совершенно не контролировал свои силы и желания.
– Прости, прости меня, Святогор, – зашептал он, закрыв глаза. – Прости, не исполнил твоей воли. Не удержал, не уберег. Потерял Русь Великую. Нет больше Правды на земле грешной, нет больше Совести человечества. Потерял. По гордыне своей погубил…
Последний раз он видел учителя немногим больше сорока лет назад. Старик вызвал Славутича в сосновый лес возле Сергиевской обители и долго, долго сидел в молчании на высоком замшелом пне, опираясь на посох, что вырезали сотни лет назад из узловатого соснового корня. Длинная, седая борода свешивалась на грудь и сминалась на коленях, рубище из выцветшей мешковины было перехвачено обычной пеньковой веревкой.
123 
