Последние отзывы

  93  

— А кто станет командовать походом, досточтимый Касим-паша? — вежливо поинтересовался Девлет.

— Этот священный подвиг великий султан поручил мне, — с достоинством ответил военачальник.

— Но ведь хан же здесь я?.. — вложив в свои слова как можно больше обиды, удивился Девлет-Гирей. — Как я объясню своим воинам, что я должен вести себя как простой десятник? Нет-нет! — тут же вскинул руки он. — Воля султана священна! Я окажу вашему походу любую помощь, и призову всех татар вступить в ряды вашего войска! Но сам я, наверное, с вами, досточтимый Касим-паша, не пойду. Я помогу вам тем, что нападу на южные пределы Московии и отвлеку на себя многие русские силы.

Кароки-паша, услышав ответ своего ставленника, облегченно вздохнул и одобрительно кивнул: да, такой ход действительно удачно решал все сложности. Янычарам не мешать, но самим начать обещанную войну с Москвой. Хотя бы на том уровне, что и раньше.

* * *

— Сто пушек! Шайтан! Семнадцать тысяч янычар! — Алги-мурза раздраженно стряхнул с себя Дашину руку. — Покорение ханства! И он отказался! Черный шайтан на мою голову!

— Что с тобой, мой господин? — удивленная его раздраженностью, отпрянула женщина. — Кто посмел тебя оскорбить? Ты его зарубил, да?

Татарин невольно усмехнулся. Похоже, русская жена и вправду воображала, что он самый главный повелитель во всем Крыму, и может, подобно султану, кого хочет карать, кого хочет, миловать, а кто не нравится — рубить в мелкую труху.

Даша, подхватив с блюда кисть кишмиша, торопливо ощипала несколько ягод, опустилась на колени и с поклоном поднесла их мужу. Тот, тяжело вздохнув, взял несколько ягод, кинул в рот и снова удрученно мотнул головой:

— Он отказался. Как он мог?!

— Кто, мой господин? — непонимающе пожала плечами женщина.

— Девлет-Гирей, хан наш, — Алги-мурза опять недоумевающе мотнул головой. — Касим-паша семнадцать тысяч янычар привез, сто пушек. Пойдет следующей весной Астрахань воевать у русских. Отобьет у московитов, новое ханство там поставит, станет жить, править, Персию и Москву воевать. А Девлет-хан отказался вместе с ним отправляться. Нукеров набрать разрешил, сколько пожелает, а сам идти не хочет. Ты понимаешь? Это ведь новое ханство! Касим-паша ханство обоснует, визирей, мурз, калги-султана станет подбирать, угодья и пастбища раздавать. А мы тут останемся, никто ничего не получит! Шайтан!

— Но ведь ты можешь сам пойти с ними, мой господин.

— Не могу. Кароки-паша не отпускает. Говорит, люб я ему, и Менги-нукеру нравлюсь. Хочет, чтобы я при нем остался.

— Мой господин, — прижалась щекой к его колену Даша. — Вспомни, сколько богатства принес тебе Менги-нукер. А кто таков Касим-паша? Кто знает, удастся ли получить с него хоть одного барашка?

— Ох, Даша-Даша, — покачал головой мурза, запустив пальцы ей в волосы. — Разве султан сделал бы плохого воина командиром в янычарском корпусе? Он обязательно победит.

— Но станет ли делиться добычей? — женщина поднялась выше, прижимаясь уже к его телу, а рукой, словно невзначай, скользнув промеж ног. — Лучше оставайся со мной…

— Все-то ты только об одном думаешь, — наконец усмехнулся татарин и откинулся на спину, стягивая штаны.

— Только о тебе, мой господин, — быстро избавившись от шаровар, Даша уселась сверху, направила окрепшую плоть хозяина в себя и медленно опустилась, закрыв глаза и плавно двигая бедрами вперед и назад.

Татарин довольно зарычал, напрягся — и она ощутила в себе горячий взрыв. Быстро он сегодня. Вот что значит несколько дней в седле, а потом сразу во дворец на пир. Отвык от женской ласки.

Она опустилась рядом, благодарно поглаживая тело мужа, а он, расслабившись, похоже и не собирался открывать глаза… Так и есть — заснул, боров!

Даша поднялась, сходила за бараньей подстилкой, раскинула ее рядом с мурзой, улеглась, накрыв себя и мужа общим одеялом, закрыла глаза. Из головы никак не шли его слова о задуманном османами весеннем походе на Русь.

Да, разумеется, десять лет назад она отказалась возвращаться в свой Смоленск, решив остаться в гареме, и добилась своего: все нукеры и женщины давно забыли, что старшая жена не она, а старая Фехула, Алги-мурза помнит и любит только ее детей, двоих мальчишек и девочку. Только ее он берет в дальние походы или при поездках в города. Но… Но это вовсе не означало, что она перестала быть русской.

  93