Особенно,... 
74 
Но Тапио вовсе не собирался этого делать. Когда унялась его первая безумная злоба, в бороде Лесного Хозяина промелькнула холодная, жестокая улыбка.
— Убить тебя? — насмешливо повторил он. — Не-е-ет! Ты у меня так легко не отделаешься! Прочувствуешь у меня сполна, что значит пытаться перехитрить Тапио! Еще сам будешь смерть к себе призывать, да только она не придет!
Калли почувствовал, что рука поднимает его в воздух легко, как котенка, — и вдруг становится длинной, длиннее деревьев, до самого неба — а потом замахивается, — и он взмывает в воздух… и летит… летит… брошенный с такой силой, что, кажется, должен бы улететь до самой луны! А потом полет превратился в стремительное, бесконечно долгое падение… Затем был удар… и тьма.
Когда он очнулся, то обнаружил, что лежит на куче прелых листьев, а вокруг простирается обычный осенний лес. Над ним нависло пасмурное небо, готовое просыпаться первым снегом. Калли привстал и огляделся. Где он, что с ним случилось? И не приснилось ли ему разорение Калева? Лес-то был обычный — но местность вовсе незнакомая. Калли встал и огляделся. Он стоял на вершине большого пологого холма. Во все стороны сбегали вниз побуревшие, некошеные луга и заброшенные пажити. Сквозь высокую гниющую траву проглядывали какие-то обугленные бревна, замшелые валуны… Вероятно, когда-то, много лет назад, на этом холме стояла обширная, богатая усадьба. Почему же она сгорела? И почему не нашлось наследников на эту землю?
За спиной Калли послышался шорох. Он резко обернулся и увидел, как кто-то маленький и юркий шмыгнул в обгорелые развалины.
— Эй, выходи, — позвал он, по привычке нащупывая у пояса нож. — Я тебя не трону!
Из-за угла почерневшей печки показалась голова: взлохмаченная русая косица, перевязанная по лбу травяной тесемочкой, чумазые щеки, настороженные серые глаза. Глаза существа, которое привыкло чаще получать пинки, чем слышать добрые слова.
— Вылезай, вылезай! — подбодрил ее Калли, опуская руку.
Девчонка поднялась во весь рост. Сначала она показалась ему совсем ребенком. Но приглядевшись, он понял что перед ним девушка лет шестнадцати. Просто невысокая и тощая, как любой сирота-недокормыш. О том, что перед ним сиротка, Калли сразу узнал по грубой рубашке без всяких родовых вышивок — да и по глазам догадался.
— Ты что прячешься? — грубовато спросил он.
Девушка показала ему пучок травы и ответила шепотом, пугливо оглядевшись по сторонам:
— Вот, собирала…
— Ты знахарка, что ли?
Девчушка кивнула.
— Не говори никому, что видел меня здесь, ладно? — робко попросила она. — Иначе мои настои покупать не станут. А некоторые травы только тут и растут. Тут щедрая земля, хоть и проклятая — кровью политая, золой удобренная…
— Что это за место? — с любопытством спросил Калли.
— Ты не знаешь? — Девчонка окинула его зорким взглядом, и Калли вдруг подумал, что она вовсе не забитая дурочка, как ему показалось вначале. — И верно, вижу — нездешний. Здесь же была усадьба братьев Унтамо и Калерво! Знаешь про их междоусобицу? Хотя какой карьяла не знает… Эту-то землю-то они и не поделили.
— Вот так штука! — прошептал Калли, новым взглядом окидывая заброшенный холм и раскинувшиеся вокруг угодья. Так это, выходит, его собственная земля!
— Тут по соседству земли рода Хяме, — продолжала рассказывать худышка, деловито засовывая травы в холщовую торбу. — Только ты к ним не ходи. Они как увидят, откуда ты пришел, еще пришибут ненароком — примут за мертвеца, к примеру… Я ведь тоже, говорят, здесь родилась — меня с детства травили, а подросла, прогнали в лес, чтобы проклятия на них не навлекла. Так и живу теперь одна, в землянке. Страшно-то до чего бывает, особенно зимой…
— Бедная, — посочувствовал Калли. — Выходит, не один я такой злосчастный. Вот что, девица… — он задумчиво оглядел свои владения еще раз, — а не пустишь ли меня к себе пожить? Ненадолго, пока осмотрюсь тут. Я тебя не обижу. Могу рыбу ловить, что угодно делать по хозяйству…
— Да я вижу, — кивнула девушка. — Я как тебя увидела, сразу поняла — ты не такой, как прочие. Ты сам пострадал и других мучить не станешь. Конечно, живи, сколько хочешь. Вдвоем веселее.
— Вот и славно! — повеселел Калли, приветливо глянув на девушку. И только теперь разглядел, что она хоть и худышка-замарашка, а вовсе не уродина.
«Глядишь, неплохо зиму проведу, — подумал он, шагая вслед за ней с холма. — А придет весна — заявлю о своих правах на эту усадьбу. Когда-нибудь род Калерво снова станет сильнейшим и славнейшим в земле карьяла!»
74 
