Особенно,... 
73 
— Боги! Предки! — тщетно звала она. — Помогите!
Но никто не отзывается. Все бросили сегодня потомков Калева. Пришло время отдавать долги…
Треснуло дерево. В воротах возникло сразу несколько проломов, и туда немедленно полезли черные и серые тела. В них полетели стрелы и копья, но нападающих было слишком мало, чтобы можно было удержать такой натиск. Вот первый волк прорвался внутрь и заметался в толпе. Его быстро прикололи — страх придал сил, — но вслед за ним тут же прорвался второй…
— Не подпускайте их к ведунам! — распоряжался Антеро, неумело орудуя старым мечом. Знал бы — держал бы наточенным! Староста уже вполне понимал, что о победе и речи нет, — протянуть бы еще немного, чтобы родичи успели спастись, хотя бы некоторые…
— Но почему Калли? — рявкнул он. — Сукин сын!
— Он сын Калерво, — раздался рядом женский голос. Антеро оглянулся и увидел Марьятту.
Жена стояла спокойно, похожая на богиню в своем золотом свадебном уборе.
— А ты что здесь делаешь? А ну быстро на берег!
— Я остаюсь. Разве ты не понял? Не слышал, что он кричал? Из-за меня всё началось — пусть со мной и кончится…
Антеро не успел возразить, как в воздухе пронеслась темная тень, и Марьятта исчезла. Только слабый крик донесся из темноты, когда черный волк из «сторожевых псов Тапио» уволок добычу в переулок. В следующий миг такое же чудовище, распахнув пасть, бросилось и на Антеро. Тот отважно ткнул тупым мечом ему прямо в морду, но щелкнула челюсть, и ржавая железная полоска переломилась надвое. «Надо было следить за оружием!» — мелькнула последняя мысль старосты, когда пасть снова распахнулась и сомкнулась…
Вскоре после этого сопротивление было сломлено. Двойное кольцо воинов распалось, и волки набросились на колдунов. Рунное пение сменилось криками, которые почти сразу умолкли. В тот же миг слетело поперечное бревно и распахнулись ворота. Окруженный волками, Калли торжественно въехал в Калева. А вокруг кипела бойня. Зверьё затопило улицы, дворы и огороды, стаей кинулось к реке…
Калли оглядел сверху площадь перед воротами, закаленную телами павших воинов, и спрыгнул на землю со спины лося. Нагнулся, подобрал чей-то факел и пошел по главной улице наверх, к холму, где стоял идол предка. Перед воротами дома Антеро Калли остановился, замахнулся и швырнул факел в сени. После этого он взошел на священный холм. Сверху было хорошо видно, как волки темной лентой текут к пристани, где еще копошились, отпихивая от берега лодки, последние удирающие жители Калева.
Калли нахмурился, видя, что на берегу их осталось мало — большая часть уже сидела в лодках. Люди торопливо выгребали на середину Яннего. В лодках тоже горели факелы. На мерцающей красноватой поверхности воды виднелись темные пятна — головы тех, кому не хватило места. Многие плыли, держась за борта, за бревна, за пустые корыта…
— «И сломана рябина у порога, и выброшены из очага камни вон… — шептали проклятие губы Калли. — И быть этому месту пусту во веки веков…»
Завершив руну, Калли поднес ко рту рог, чтобы дать приказ волкам догонять лодки вплавь. Но в этот миг что-то со страшной силой ударило его по руке. Рог вылетел у него из рук, а сам мститель кубарем полетел на землю.
— Вот он, пащенок, ворюга!
Калли открыл глаза. Он лежал за земле, и его окружали рычащие волки. Но теперь они рычали на него самого. Среди волков стоял Тапио. Лесной Хозяин просто лопался от злости. За спиной у него полыхало пламя — должно быть, загорелся дом Антеро.
— Теперь можете убить меня, господин Тапио, — сказал Калли бесстрашно. — Я свои дела закончил.
— Дела он закончил! — заорал Тапио. — Сосед, ты это слышал?! Ты глянь, что он успел натворить — да так быстро! Верно говорят, дурное дело нехитрое…
Вяйно молча покачал головой. Хоть он и знал, к чему всё идет, — да и боги ему не раз намекали, чтобы не вмешивался, и сам он знал, что жители Калева виновны, замаравшись в междоусобице, — но смотреть на разоренное селение своих потомков ему было горько. Волки постарались на славу — живых на берегу не осталось. Улицы были усыпаны растерзанными трупами защитников. Хорошо хоть женщин среди них почти не было. Вяйно нашел лишь Локку у ворот да Марьятту — он узнал ее тело лишь по роскошным украшениям и по ним же догадался, что Марьятта, как и Локка, осталась по доброй воле.
«Теперь род Калева выплатил долг и может начать всё заново, — подумал он. — А вот для Калли только начинается пора расплаты… И хорошо, если Тапио просто оставит его на растерзание зверям…»
73 
