62 
Касси перегнулась через перила, чтобы полюбоваться мраморными статуями в греческом стиле, окруженными апельсиновыми и миртовыми деревцами. Слышался мелодичный перезвон воды, играющей в древнем фонтане — огромной чаше, увитой плющом. Над чашей стояла статуя мальчика с кувшином на плечах, из которого лилась бесконечная прозрачная струйка.
— Как прекрасно! — вздохнула Касси. — В жизни не видела ничего чудеснее. Словно в сказку попала.
— Да, — тихо согласился Энтони, облокотившись на перила. — Если бы не куда более строгие обычаи и законы, которые царят в Генуе, я и не подумал бы скучать по Англии.
Касси вопросительно подняла брови.
— Видишь ли, — пояснил граф, — генуэзцы — люди бережливые и крайне экономные. Те туалеты, что я накупил тебе, сочтут безумным мотовством и решат, что я кичусь своим богатством. И если я часто ношу черное, то лишь потому, что когда я в таком наряде, мои генуэзские приятели относятся ко мне как к своему, а не как к чужаку-аристократу. — Он с сожалением покачал головой и добавил:
— Есть только одна вещь, которую, генуэзцы не считают непозволительной роскошью, и это парик.
— Но я никогда не видела вас в парике, — возразила Касси, невольно улыбаясь.
— Верно, и не увидите. Но генуэзцы обожают их, причем выбирают самые причудливые создания куаферского искусства. В начале нашего века дож наложил запрет на парики, но, как ты сама убедилась, на всех портретах этого периода мои предки красуются в париках. По-моему, даже существует закон, но и тогда и сейчас его нарушали и нарушают. Представь себе, в Генуе куда больше цирюлен, чем кафе.
— Мой отец тоже всегда носил парик, — вспомнила Касси, — белый, с маленькими толстыми букольками над ушами.
— Припоминаю, — улыбнулся граф и, подхватив Касси под руку, увлек ее в глубь спальни. — Вот эта дверь ведет в гардеробные, — продолжал он и уже хотел подойти ближе, но тут заметил, что Касси не сводит глаз со стоящей на возвышении гигантской кровати с четырьмя резными столбиками, на которых резвились пухленькие голые херувимчики. — Величественное зрелище, правда? — шутливо осведомился он. — Мой отец очень ее любил. По сравнению с ней ложе на “Кассандре” кажется жалким топчаном.
Касси подумала, что человек пять действительно могут расположиться на этой кровати, и еще останется место. Она тоскливо вздохнула:
— Но, милорд, на вилле, конечно, есть немало свободных спален. Я предпочла бы иметь собственные покои, если вы не возражаете.
— Нет, — ответил граф с улыбкой, но весьма категорично. — Разве я не достаточно ясно дал понять, что мы будем жить, как муж и жена?
— Но ваши слуги.., посетители… Касси смущенно замолчала.
— Возможно, их неодобрение ускорит ваше превращение из La Signorina в La Signora и La Contessa [13].
— Мне все равно, что подумают эти.., иностранцы! Энтони хотел было справедливо указать, что Касси из чистого упрямства противоречит сама себе, но ему помешало появление Скарджилла, нагруженного саквояжами. Бедняга тяжело дышал, и Касси немедленно набросилась на графа:
— Где же ваши другие слуги, о благороднейший из благородных?! Неужто несчастный Скарджилл обязан делать всю работу?!
— Паоло отправился проследить, чтобы ландо вернули: как я уже сказал, генуэзские аристократы — народ бережливый. Паоло и Марина занимаются хозяйством и конюшнями. Скарджилл — мой камердинер, и я прикажу Марине прислать одну из ее многочисленных родственниц — без горничной тебе не обойтись. Однако сады требуют гораздо большего ухода, нежели мы, простые смертные. В свое время ты познакомишься с Марко, отцом Сорделло, и его тремя помощниками.
— Вы что-то побледнели, милорд, — заметил Скарджилл, пристально вглядываясь в лицо графа. — Вам следует больше отдыхать.
Граф не мог не согласиться со столь разумным заявлением. Плечо нестерпимо ныло, и он повернулся к Касси, по-прежнему не сводившей глаз с широкой кровати.
— Кассандра, не хочешь отдохнуть со мной перед ужином? Кровать достаточно просторна, чтобы ты смогла отодвинуться от меня как можно дальше.
Заметив, как гневно вспыхнули ее глаза, Скарджилл поспешил вмешаться:
— Возможно, мадонна пожелает осмотреть всю виллу? Что же касается ужина, я велел Марине подать его сюда. Не хватало еще, милорд, чтобы вы бередили рану, переодеваясь к столу. Мадонна, прошу вас полюбоваться видом с балкона, пока я помогу его светлости облачиться в халат.
62 
