25 
— Пожалуйста, — взмолился он, мечтая найти в себе силы, чтобы прогнать ее.
И Маркус мог найти в себе силы, но предпочел солгать самому себе и не воспользоваться ими. Он попытался перевернуться обратно на живот, но сидевшая рядом Паула придвинулась ближе, не давая ему шевельнуться. Он застонал, когда пальцы Паулы обвили его член. Она нашла свой ритм и стала говорить с ним, все больше возбуждая в нем желание, и это злило Маркуса. Дыхание его становилось все тяжелее, он начал дрожать. Паула отпустила его, и Маркус почувствовал, как ее теплые губы оказались …ем близко над ним. Тогда он попытался проникнуть в рот Паулы, и она приняла его. Боже, она была очень хороша, не давая ему ни минуты передохнуть: его член двигался между ее губ, и Паула снова взяла его в руку, когда Маркус уже был на пределе. Через мгновение он увидел у нее между пальцев свою сперму, белую и вязкую. Маркус так глубоко вдыхал воздух, что даже захлебнулся, и боль в плече на время отступила. Паула стояла на коленях возле кровати, и пряди ее белокурых волос прилипли к влажной от испарины коже Маркуса. Она взглянула на него.
— Это было чудесно… для тебя, Маркус. Следующий раз моя очередь, договорились? Я слышу чьи-то шаги. Наверное, это Меркел. Ты просто поправь простынку, и он не догадается, что ты тут натворил.
Паула хихикнула, поспешно вытирая руку о простыню.
Маркус еще слышал, как она что-то сказала Меркелу в коридоре.
Натянув простыню до носа, Маркус лежал, чувствуя себя изнасилованным. Он был вне себя от ярости и в то же время ощущал легкость. Заниматься мастурбацией с Паулой, Боже ты мой. Она была хороша, но это повергало Маркуса в еще большую ярость.
Он приоткрыл один глаз и увидел, что Меркел разглядывает его.
— Кажется, здесь занимались любовью. Маркус снова закрыл глаза.
— Сегодня вечером возвращается Делорио. Тогда она станет безопасной для тебя. Думаю, надо побрызгать здесь хвойным освежителем воздуха.
Тут Меркел снова зашелся от хохота. Еще один неожиданный взрыв смеха, и опять причиной его оказался Маркус.
— Пойди сам побрызгайся.
— Хочешь, принесу салфетку, приятель?
— Я не желаю больше слушать твое лошадиное ржание, ты, тупой неандерталец. Да, дай мне салфетку.
— Это задевает мои чувства, Маркус, ведь ты же хотел этого. Думаешь, я не знаю, что ты пытался рассмешить меня в течение стольких месяцев, что я даже не берусь сосчитать. А теперь, когда тебе это удалось, ты разозлился. Странный ты какой-то.
Маркус отнюдь не был странным, просто его охватило отчаяние. Ему необходимо было отсюда выбраться. Паула и ее заигрывания способны положить конец всему. Его могут убить. Надо уходить отсюда, возвращаться на курорт. Он решил сделать это той же ночью, но добрался только до библиотеки и зала переговоров Доминика, расположенных внизу.
Маркус осилил этот путь, тяжело дыша, кожа его покрылась испариной от напряжения, но настрой был решительным. Доминик так ни черта ему и не рассказал. Необходимо выяснить, что произошло. Вспотевшей ладонью он взялся за ручку двери и замер. До его слуха донеслись громкие слова Делорио:
— Жаль, что ирландский мешок с дерьмом не подох. И голос Доминика, негромкий и спокойный:
— Маркус спас мне жизнь. Кстати, в тебе тоже есть немного ирландской крови.
— У Маркуса были на то свои причины, это точно. Так или иначе, чего ты хочешь? Ты обращаешься с ним так, как будто он тебе важнее собственного сына. Боже, если бы мне посчастливилось стрелять в него, он оказался бы в аду, не успев коснуться земли!
Маркус отпрянул от двери. Он и не подозревал, что Делорио так ненавидит его. Интересно, может ли Делорио помешать ему, создать настоящую проблему, о которой стоит волноваться. Бог видит, что у него и так хватает забот, и вот теперь это гневное признание двадцатипятилетнего человека, чья новоиспеченная жена всего каких-то четыре часа назад предоставляла свой рот в распоряжение Маркуса.
Он поплелся наверх. Плечо его болело, голова кружилась.
Ему так ничего и не удалось разузнать о голландцах. Надо было выбираться отсюда.
Редакционная комната «Бостон трибюн»
Бостон, Массачусетс
1 марта 1990 года
Днем спустя телефон звонил не переставая. Рафаэлла наконец сняла трубку и зажала ее между ухом и плечом, не отрываясь от статей о контрабанде оружием, найденных ею в библиотеке «Трибюн». Не так много, но это было только начало.
25 
