Особенно,... 
99 
— Понятно, — сказала Синджен, хотя на самом деле ей многое было непонятно. Поведение Колина было глупым. Ведь теперь он уже не мальчик, а взрослый мужчина.
— Колина невероятно раздражало, что у него нет средств, чтобы вернуть замку его былое великолепие. Вы, Синджен, очень помогли ему.
— А почему тетя Арлет так его ненавидит?
— Она женщина со странностями. Ход мыслей этой старой карги едва ли можно понять, если смотреть с позиций здравого смысла. Ее любимцем всегда был Малколм, почему — я не знаю. Вероятно, потому, что он был будущим лэрдом, и ей хотелось, чтобы он продолжал любить и уважать ее, когда станет здесь полновластным хозяином. С Колином же она обращалась так, словно он был отродьем какой-нибудь цыганки и самой что ни на есть последней спицей в колеснице. Помню, она рассказала Малколму, что Колин любит поэзию — эту любовь он унаследовал от своей матери, — и Малколм тут же заявил отцу, что он тоже любит поэзию и чтобы тот отдал ему ту книгу стихов, которая есть у Колина. И книга была отобрана у Колина и отдана ему.
— Но это же несправедливо!
— Наверное, да, но лэрд считал, что будущее рода Кинроссов находится в руках Малколма, а не Колина, поэтому Малколму ни в чем не отказывали. Как и следовало ожидать, это совершенно испортило его натуру. Что касается тетушки Арлет, то она ненавидела свою сестру по той простой причине, что желала заполучить лэрда, ее мужа. Говорят, что после смерти сестры она его заполучила — однако только в постели, а не у алтаря. Странные кренделя выписывает жизнь, вы не находите?
Синджен вздрогнула, но не от того, что клочковатые серые облака заслонили солнце, а от того сравнения, которое невольно пришло ей в голову. В ее семье никогда не было ничего подобного. Конечно, с ее матушкой всегда было тяжело ужиться, но на это можно было не обращать внимания. Теперь, когда между ними пролегло немалое расстояние и ей не приходилось больше терпеть ехидные речи леди Лидии, ее выходки могли даже показаться забавными.
— Но теперь лэрдом стал Колин, — продолжал Макдуф. — Он хороший человек, и, по-моему, он нашел себе превосходную жену.
— Это верно, — резко перебила его Синджен. — Жаль только, что он всегда в отъезде вместо того, чтобы жить дома и наслаждаться своим счастьем.
Что же ей делать?
В течение следующих двух дней Синджен обдумала все варианты действий, все сокращая и сокращая при этом перечни доводов «за» и доводов «против». От Колина не было вестей. Макдуф был неизменно услужлив, добр и любезен. Он согласился давать ей и Филипу уроки фехтования, и они оба быстро освоили рапиру. Он то и дело делал ей комплименты по поводу порядка, в котором она содержала дом, на что она всегда отвечала, что мыло и вода стоят недорого.
— Да, — говорил он, — но нужна немалая стойкость, чтобы противостоять тетушке Арлет со всеми ее выпадами и стенаниями.
Синджен внимательно осмотрела коллекцию огнестрельного оружия в комнате Колина и, в конце концов, выбрала маленький карманный пистолет с серебряной рукояткой и двумя стволами, которому было не более пятнадцати лет и который можно было спрятать в кармане юбки ее амазонки.
Теперь надо было отделаться от Макдуфа и начать кататься верхом в одиночестве, чтобы Роберт Макферсон мог на нее напасть. Синджен решила выставить себя в качестве приманки. Это был самый честный и самый простой способ разделаться с ним раз и навсегда. Она нисколько не сомневалась, что он или кто-то из его приспешников продолжает наблюдать за замком Вир. По этой причине она не отпускала Филипа и Далинг на дальние прогулки, и они ни на минуту не оставались одни, без присмотра. Возможно, эти внезапные строгости и удивляли их, однако они не задавали вопросов.
Утром того дня, когда Макдуф должен был уехать, Далинг, проглотив, как обычно, свою овсяную кашу, вдруг сказала:
— Знаешь, Синджен, я решила, что ты не уродина. Макдуф ошеломленно воззрился на девчушку, Синджен же только рассмеялась и ответила:
— Спасибо на добром слове, Далинг. А то я от беспокойства чуть не разбила свое зеркальце.
— Можно, я покатаюсь на Фанни?
— Ах, вот оно что, — сказал Макдуф. — Теперь я понимаю: это дитя пытается применить военную хитрость.
— Далинг, а если я скажу тебе «нет», я снова стану уродиной?
Далинг немного поколебалась, но, в конце концов, отрицательно покачала головкой:
— Нет, просто тогда ты не будешь изумительной красавицей, как я, когда вырасту.
99 
