.
Очередная сказка о Золушке 
29 
Однако внешне особого вреда для латной конницы обстрел не принес. Вновь запела труба — крестоносцы опустили копья и начали разгон. Только после этого Зализа вынул изо рта заветную стрелку, наложил ее на тетиву и выпустил наугад за спины вражеских всадников.
— Уй-ю-ю-ю-ю! — запела вестница смерти, и тотчас из леса откликнулся другой голос — сильный, звонкий и чистый:
— Со-олнышко!
Девичий голос легко перекрыл все звуки, и вроде бы атакующая орденская конница на миг даже сбилась с ритма — но тут же его восстановила, слитно метясь сотней копий в грудь государева человека. Теперь русичей и ливонцев разделяло не больше ста саженей, Зализа облизнул пропахший после стрелы березовым соком рот и протянул руку к заднему колчану, полному тонких деревянных палочек, оканчивающихся гранеными бронебойными наконечниками со специально подтупленными кончиками — чтобы жало не ломалось о сталь.
* * *
— Со-олнышко!
— Кажись, пора, — закрутил головой Росин. — Инга запела.
Именно по команде «солнышко» клубу «Черный Шатун» и примкнувшим к нему купеческим возничим надлежало выкатить на реку гуляй-город, и перегородить ливонцам пути отступления. Почти все получилось, как и задумывали: с началом сшибки шедшие в арьергарде пять десятков рыцарей устремились вперед, несколько поотставших латников — тоже. Вот только выставить щиты предполагалось позади обоза, а они сейчас видели перед собой примерно середину.
— Ты чего, оглох? — пнул его в бок Картышев. — «Солнышко»! А ну, навались!
Игорь, а с ним Юра Симоненко и Малохин Сергей уперлись в сани, толкая их вперед, из леса на наволок и дальше, ко льду. Купеческие «людишки» с саблями и топорами устремились вперед, обгоняя гуляй-город и явно нацеливаясь на шеи заглядевшихся вперед ливонских возничих. Но первой бой начала Юля. В своем плотно облегающим худощавую фигуру меховом костюме она вышла из ельника и подняла лук.
Трудно понять, что творилось в эти мгновения в очаровательной девичьей головке. Возможно, спортсменка представляла себе, что выпускает стрелы в бумажные безжизненные мишени; возможно, воображала на месте ливонцев судей, так ни разу и не пропустивших ее к пьедесталу почета — а может, она в полной мере понимала, что выполняет грязную, но необходимую ратную работу.
Загудела тетива — один из возничих тихо откинулся на спину. Еще выстрел — и у другого между лопаток выросло короткое оперение, еще один — третий схватился за горло, пытаясь удержать льющуюся кровь.
С задних саней двое возничих убежали в лес, а еще двоих зарубили на месте купеческие «людишки».
Мужчины из «Черного Шатуна» один за другим выволакивали на реку щиты, собранные из бревен сантиметров сорока толщиной, ставили их в четырех-пяти шагах друг от друга, подпирали жердями, чтобы держались крепче, не опрокинулись. «Торговые» ратники тем временем, прихватывая под уздцы, увели в тыл укреплению пяток ближайших саней, тут же начали в них рыться.
На двух оказались мясные туши, на одних — гусятина, еще на одних — овес для лошадей. Наткнувшись в последних санях на двух раненых, разочарованные ратники тут же их зарезали, отошли к бревенчатым щитам и, ожидая неминуемой схватки, затаились за ними.
* * *
— Х-ха, х-ха, х-ха, — одну за другой выпустил Зализа три бронебойные стрелы, метясь во второго справа крестоносца, но стрелком оказался никудышным. Лишь четвертая стрела достигла цели: да и та угодила не во всадника, а пробила стальной конский налобник. Ноги лошади подломились, рыцарь кубарем покатился вперед и несколько раз перекувырнулся с боку на бок, разбрасывая латные рукавицы, наплечники, пластины латной юбки.
— Сегодня не встанет, — с удовлетворением понял Зализа. Ливонцев и русичей разделяло уже от силы полсотни саженей, и он громко закричал: — Феня!
Опричник воевал не первый год и успел узнать про законы, по которым русские, ливонские и татарские бойцы громили крестоносцев. Основной из них гласил: никогда не подставляться под прямой копейный удар. А потому русская кованая конница испуганно прыснула по сторонам и, продолжая осыпать врага стрелами, стала обтекать его под самым лесом, по наволоку.
С расстояния в полсотни саженей бронебойные наконечники соскальзывали с покатых кирас и округлых шлемов, лишь иногда пробивая наруч и уходя рыцарям в плечо — но зато великолепно прошивали лошадиные бока вместе с навешанными на них тонкими пластинами, а потому благородные животные оседали на снег одно за другим, словно прорастая многочисленными оперениями. Кованая конница шла вдоль вражеской колонны сланом, продолжая опустошать колчаны.
29 
