Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
88 
Вейренк послушался, и Адамберг поставил чашку на поднос.
— Придумано неплохо. — Комиссар снова сел, вытянув ноги. — Но это неправда. Часто ложь выглядит достоверно, а правда — нет.
— Ну так скажите мне правду.
— У меня личные причины желать их побега. Я не следил за вами, лейтенант, я вас подслушивал. Поставил на прослушку ваш мобильник, а в машину вмонтировал жучок и маячок.
— Как все запущено.
— Да. И я бы не хотел, чтобы это стало известно. Если начнется следствие, все вылезет наружу — в том числе прослушка.
— Кто об этом расскажет?
— Элен Фруасси, которая установила ее по моему приказу. Она мне доверилась, считая, что действует в ваших интересах. Элен — честная женщина, она все доложит следователю.
— Понятно, — сказал Вейренк. — То есть мы оба от этого выиграем.
— Именно.
— Но сбежать не так-то просто. Они не смогут выйти из больницы, не уложив пару полицейских. Все поймут, что тут что-то нечисто. Вас станут подозревать или, в лучшем случае, накажут за профессиональную ошибку.
— Ну, положат несколько полицейских. У меня есть два верных человека, которые засвидетельствуют, что не справились с преступниками.
— Эсталер?
— Да. И Ламар.
— Надо еще, чтобы Ролан и Пьеро решили попытать счастья. У них и в мыслях нет, что можно сбежать из клиники. Полицейские посты могли поставить у всех выходов.
— Они сбегут, потому что я их об этом попрошу.
— И они вас послушают?
— Разумеется.
— А кто сказал, что они не нападут на меня снова?
— Я.
— Вы по-прежнему ими командуете, комиссар?
Адамберг встал и обошел кровать. Бросил взгляд на температурный листок — 38,8°.
— Мы к этому вернемся позже, Вейренк, когда будем в состоянии выслушать друг друга и у вас спадет температура.
XLI
Через три палаты от Вейренка, в номере 435, Ролан и Пьеро ожесточенно спорили с комиссаром. Вейренк, еле дотащившись до их двери, прислонился к стене и прислушался, весь в поту от мучительной боли.
— Блефуешь, — сказал Ролан.
— Лучше скажи спасибо, что я тебе даю возможность отсюда сбежать. А то тебе влепят по меньшей мере десять лет и три — Пьеро. Стрелять в полицейского — себе дороже, этого уж точно не простят.
— Рыжий хотел нас пристрелить, — сказал Пьеро. — Это была самооборона.
— С опережением графика. Кроме того, у тебя нет доказательств.
— Не слушай его, Пьеро, — сказал Ролан. — Рыжий сядет за двойное убийство и преступные намерения, а мы выйдем руки в брюки, с кучей бабок в качестве компенсации.
— Вот уж нет, — сказал Адамберг. — Вы свалите отсюда и будете молчать в тряпочку.
— С чего это? — недоверчиво спросил Пьеро. — В честь чего ты нас выпускаешь? Херня какая-то.
— Конечно. Но эта херня касается только меня. Вы дадите деру, и дело с концом. Больше мне от вас ничего не надо.
— С чего это? — повторил Пьеро.
— С того, что если вы не свалите, я выдам вашего заказчика. Не думаю, что он будет в восторге, если вы ему устроите такую рекламу тридцать четыре года спустя.
— Какого еще заказчика? — искренне удивился Пьеро.
— Спроси у Ролана, — сказал Адамберг.
— Не обращай на него внимания, — сказал Ролан, — несет хрен знает что.
— Заместитель мэра, ответственный за общественные работы и винодел по совместительству. Ты его знаешь, Пьеро. Сегодня он руководит одной из самых крупных строительных фирм. Он дал хороший задаток, чтобы вы отлупили маленького Вейренка. Остальное выплатил после вашего выхода из исправительной колонии. На эти деньги Ролан создал сеть скобяных лавок, а Фернан разъезжал по шикарным отелям.
— Да я этих бабок в глаза не видел! — заорал Пьеро.
— Ни ты, ни Толстый Жорж. Фернан и Ролан взяли все себе.
— Сволочь, — прошипел Пьеро.
— Заткнись, мудак, — отозвался Ролан.
— Скажи, что это неправда, — потребовал Пьеро.
— Не скажет, — сказал Адамберг. — Это правда. Заместитель мэра положил глаз на виноградник Вейренка де Билька. Он решил купить его силой и угрожал отцу Вейренка, что ему не поздоровится, если он будет упираться. Но Вейренк со своим вином расставаться не хотел. Тогда заместитель мэра организовал нападение на мальчишку, верно рассчитав, что перепуганный отец пойдет на попятный.
— Ты все врешь, — Ролан не сдавался. — Ты не мог этого знать.
88 
