XLIII

Известие об исчезновении Ретанкур обрушилось на уголовный розыск, как потерпевший крушение самолет, сведя на нет любые фрондерские поползновения. В нарастающей глухой панике все ощущали, что отсутствие толстой блондинки в погонах лейтенанта лишало здание одной из центральных опор. Отчаяние кота, сжавшегося в комок между стеной и ксероксом, было наглядным свидетельством общего состояния духа, с той только разницей, что люди не прекращали поисков, обзванивая больницы и комиссариаты всей страны.

Майор Данглар, еле оправившись от так называемого кризиса царя Давида, попал в тиски очередного приступа пессимизма и, бесстыдно усевшись на пластмассовый стул в подвале лицом к высокому отопительному котлу, потягивал белое вино на глазах у изумленной публики. На противоположном конце здания Эсталер поднялся в зал с кофейным автоматом и, словно Пушок, свернулся калачиком на пенопластовой лежанке лейтенанта Меркаде.

Сидевшая на телефоне юная и робкая Беттина — недавнее приобретение Конторы — пересекла погруженный в траур Зал соборов, где слышно было только пощелкивание телефонов и редкие слова — да, нет, спасибо, что позвонили. В углу Мордан что-то шепотом втолковывал Жюстену. Беттина тихо постучалась к Адамбергу. Комиссар сидел сгорбившись на высоком табурете и не двигаясь смотрел в пол. Девушка вздохнула. Адамбергу срочно надо было поспать, хотя бы несколько часов.

— Господин комиссар, — сказала она, скромно присаживаясь рядом, — когда, по-вашему, исчезла лейтенант Ретанкур?

— Она не вышла на работу в понедельник, это все, что нам известно. Но с тем же успехом она могла пропасть в субботу, в воскресенье и даже в пятницу вечером. Три дня или пять дней назад.

— В пятницу после обеда она курила у выхода с новым лейтенантом, у которого такие красивые двухцветные волосы. Она сказала, что рано уйдет с работы, так как ей надо к кому-то зайти.

— Зайти или встретиться?

— А есть разница?

— Есть. Подумайте, Беттина.

— Мне кажется, зайти.

— Это все, что вы узнали?

— Да. Они отошли к большому залу, и я больше ничего не слышала.

— Спасибо. — Адамберг поблагодарил ее легким движением век.

— Вам бы поспать, комиссар. Мама говорит, что если не спать, мельница сама себя мелет.

— Ретанкур бы не спала. Она бы искала меня день и ночь, целый год, если надо, не евши, не пивши. И нашла бы.

Адамберг медленно натянул пиджак.

— Если меня будут спрашивать, я в больнице Биша.

— Попросите, чтобы вас кто-нибудь подвез. Хоть двадцать минут поспите в машине. Мама говорит: тут вздремнул, там прикорнул — глядишь, и полегчало.

— Все ищут Ретанкур. Им есть чем заняться.

— А мне нет. Я вас подвезу.

Вейренк под руку с медсестрой делал первые осторожные шаги по коридору.

— Нам уже лучше, — сообщила медсестра. — У нас упала температура.

— Отведем его в палату, — сказал Адамберг, подхватив лейтенанта под другую руку. — Как поживает ваше бедро? — спросил он, когда Вейренк лег.

— Хорошо. Лучше, чем вы, во всяком случае, — добавил Вейренк, потрясенный измученным видом комиссара. — Что случилось?

— Она пропала. Виолетта. Три дня назад или пять. Ее нигде нет, она не подавала признаков жизни. Это не добровольный отъезд, все ее вещи на месте. Она ушла в одном пиджаке и с рюкзачком.

— Темно-синим.

— Да. Беттина сказала, что вы курили с ней в пятницу после обеда. Виолетта говорила, что должна к кому-то зайти и поэтому уйдет с работы пораньше.

Вейренк нахмурился:

— Она сказала, что должна к кому-то зайти? Сказала мне? Я ее друзей не знаю.

— Она вам это сказала, а потом вы пошли в Зал соборов. Вспоминайте, лейтенант, возможно, вы последним видели ее. Вы курили.

— Да, — сказал Вейренк, подняв руку. — Она обещала доктору Ромену, что зайдет к нему. Она сказала, что навещает его почти каждую неделю. Пытается его развлечь. Держит в курсе всех расследований и приносит ему снимки, чтобы он чувствовал себя хоть немного при деле.

  91