Купец начал перебирать канат — мачта совершенно по-человечески крякнула, поползла вверх. Лицо новгородца налилось краснотой:
— Ой, мама, кто же ее такую тяжелую сделал…
— Сейчас я… Я подсоблю! — подпрыгнула невольница.
— Петля… — натужно простонал Любовод. — Петля там под рукой… Крюк на носу… Зацепи…
— Ага! — Девушка нашла на веревке узел, дернула его вперед, наклонилась на носу, за что-то зацепила. — Готово!
— Уф… — бессильно упал на заднюю скамью купец, отер со лба пот. Отпер заднюю дверцу, заглянул. Через мгновение голос его повеселел: — И тут клинки лежат! Это добре. Стало быть, почитай, половину мы от татей спасли. Тут уж и вертаться не стыдно. Коли с погодой и временем успеем, тюркам можно продать. Они завсегда воюют с кем-то, наш булат с большой охотой берут. Где еще такой найдешь? Та-ак, где тут парус?
Пройдя к мачте, он опытным глазом нашел нужный тюк, распустил тесемки, потом поплевал себе на руки и рванул покрытый узелками канат. Из тюка наверх полезла ткань, заполоскалась на ветру, а когда угол паруса дополз до верхушки мачты — то и натянулась, с гордостью демонстрируя четырехконечный крест на белом круге.
— Уродство какое-то, а не парус, — недовольно поморщился Любовод и закрепил конец каната на деревянном штыре. Полотнище было треугольным, острый его конец поднимался вверх, два других — крепились веревками к бортам.
— Уж лучше такой, чем веслами махать. — Ведун с явным облегчением вытянул деревянную лопасть, кинул возле борта и перебрался со скамьи к Урсуле. — Как, управишься с таким, Ксандр?
— Со всяким добром управляться приходилось, — пожал плечами кормчий. — Коли поможете, то управлюсь.
— А чего помогать-то?
— При поворотах концы нижние либо отпускать, либо подтягивать потребно, дабы ветер лучше захватывался.
— Ну, это мы легко, — согласился Олег. — Будута, слышал, чего делать надобно?
— Опять я? — обиделся холоп. — Знал бы, в Муроме лучше бы остался.
— Поздновато сообразил, — поморщился ведун. — Лучше бы ты остался в Муроме. Возвращаться бы не пришлось.
Будута набычился, но спорить не посмел. А может, призадумался о том, что ждет его по возвращении к князю. Мысли эти радости ему не доставляли, а вода журчала и журчала за бортом, сокращая расстояние между путниками и желанной Русью.
Благодаря ветру и течению, судно мчалось со скоростью, чуть не втрое большей, нежели пеший человек. А потому, несмотря на петляние русла, уже через день путники промчались мимо того места, где строили плот, а еще через несколько часов — мимо наволока, с которого их обстреливали лучники.
— Видать, не проведали на сей раз, — предположил купец. — Давай, Ксандр, к тайнику нашему поворачивай. Глянем, не прознали ли немцы здешние про зеркала.
Сундуки оказались на месте, все три. Хозяйственный новгородец пожадничал оставлять даже потрепанный и поржавевший плотницкий инструмент, а потому в гору пришлось лазать дважды: кормчий караулил судно, и груз таскали втроем. Урсула была не в счет.
— Вот теперь, — упрятав сокровища в носовой надстройке, вальяжно развалился купец, — ныне я до земель русских на берег более не сойду. Отчаливай, Ксандр, отчаливай. К дому родному правь. Соскучился!
— Тогда парус поднимай, хозяин, — усмехнулся кормчий в ответ. — И, коли хочешь, крепить можешь наглухо, дабы не останавливаться.
— Вот так, друже, — пожаловался Олегу купец. — Сам команду найми, сам серебро за работу плати, да сам же еще и работай!
Однако парус треугольный Любовод все-таки поднял. Будута отпустил закинутый за прибрежную иву конец, подтянул его с другой стороны, на удивление аккуратно уложил в бухту. Лодка отвалила от камней, потихоньку набирая скорость.
— Занятный ныне поход выдался, — жмурясь на солнце, припомнил купец. — Вроде и недолгий, а как вспомнишь — многолетним кажется. И ладьи обе потерял, и товар, и команду с ратью судовой. Опосля товар вернул, снова потерял, опять вернул, с судном иным оказался… А ведь до первых холодов еще ждать и ждать. Долгий поход, долгий… Сколько нам еще до границ страны здешней идти, кормчий? До тетки бронзовой?
— Дня два, коли ветер с течением не переменятся.
— Ну, ветер еще ладно, — хихикнул Будута. — А вот течение…
— Зря ржешь, холоп, — зевнул Любовод. — Мы на Волхове дважды так попадали. Покатишься вниз по реке, половину пути до Нево пройдешь, ан река вдруг повернет, да и обратно в Новгород Великий вынесет. И кабы нас одних! Многие попадали…