Особенно,... 
72 
— Ллейн знает только то, что ему щедро платят за исключительное право Радзина на торговлю шелком. Волог же понятия не имеет о том, что золото не его. Но не думай, что в данном случае мной руководят дружеские или родственные чувства. — Он улыбнулся и поднял глаза.
Поль лихорадочно вспоминал все, что знал о Кирсте и об изменениях, происшедших там в последнее время. Но потрясение при виде золота, куска яичной скорлупы в руке и песка, медленно высыпавшегося из пальцев Рохана, замедляли его мыслительный процесс. Мальчик высказал единственное, что пришло ему на ум:
— Волог — важный союзник…
— Конечно. Однако есть причины поважнее, Поль. Мы подпитываем его копи уже четыре года. За это время он разбогател настолько, чтобы позволить себе сделать очень важные вещи — например, насадить леса, разбить сады, улучшить стада, начать изготавливать пергамент. Знаешь ли, у него никогда не водилось лишних денег, а потому не будет ничего плохого, если он потратит их на то, что другие могут назвать баловством. Что ж, пусть. Чем плохо, если ремесленники будут сыты и счастливы? Но будь на его месте другой человек, я не стал бы делать этого. Он по натуре не жаден и не из тех людей, которые будут использовать свое богатство во вред другим. Волог стремится к улучшениям, и наше золото позволит ему сделать это.
Рохан набрал еще одну пригоршню песка, и Поль принялся следить за сверкающим дождем, зачарованный видом золота, которым оплачивалось воплощение в жизнь планов
его отца.
— Среди всех этих улучшений меня особенно заинтересовали рост поголовья стад и выделка пергамента. Похоже, что в этом году он собирается создать скрипторий. note 3 Поль, ты понимаешь, что это значит? Отныне покупку книг смогут позволить себе не только принцы, но и атри, а позднее — почти каждый. Если мне повезет, скрипторий превратится в школу. У нас появятся люди, сведущие в искусствах и науках — такие же, как обучающиеся в Крепости Богини фарадимы, которые могут уехать в любую страну, взять свои знания с собой и начать учить других. Люди, у которых не было возможности научиться читать, смогут получить образование и полностью проявить свои таланты.
Когда Поль понял, с каким воодушевлением говорит отец, крохотный Огонь чуть не угас снова.
— Значит, легенды, хроники, музыку и все остальное можно будет записать, сохранить и…
Рохан снова рассмеялся.
— О да, клянусь Отцом Бурь, ты действительно мой сын! Любой другой мальчишка на твоем месте застонал бы от всей этой школьной премудрости!
У Поля слегка порозовели щеки, но это не помешало ему улыбнуться.
— Зачем же я буду стонать, если кашу придется расхлебывать другим?
— На самом деле расхлебывать кашу всегда приходится нам, принцам. Сам знаешь, вычитывать слова из книг очень легко. Но применять их к окружающему миру… — Он пожал плечами и грустно усмехнулся. — Я научился этому на своей первой Риалле. Проходи и садись, Поль. Еще не все.
— Правда? — не веря своим ушам, спросил Поль.
— О да. Далеко не все.
Он сел на песок рядом с отцом, по-прежнему держа в руках осколок скорлупы, и спросил:
— А что было бы, если бы принц Волог распорядился своим богатством по-другому?
— Вообще-то он хороший человек. Но без нашей подсказки и без нашего примера он видел бы в золоте только деньги, как и все остальные принцы. Ведь даже верховному принцу не так легко вмешаться во внутренние дела другого государства. Я могу только намекнуть и сделать вид, что идея принадлежала самому Вологу.
— Потом похвалить его за мудрость, а самому пожать ее плоды, — глубокомысленно кивнул Поль.
— Я надеюсь только на то, что никому из них не хватит ума догадаться о происхождении золота. Если они когда-нибудь додумаются… — Рохан покачал головой. Его белокурые волосы в свете Огня казались такими же рыжими, как у Сьонед. Поль следил за до боли знакомым лицом отца и надеялся, что с годами его собственное лицо станет таким же гордым, сильным и не боящимся тяжелой работы, необходимой для того, чтобы мечты стали явью.
— Все это началось в год Великого Мора. К тому времени мы с твоей матерью знали о золоте Ривенрока, но я все еще пытался придумать способ сохранить тайну. А потом пришла чума. Так много народу умерло, Поль… Твоя бабушка, Яни, жена Оствеля Камигвен… — Он опустил глаза и посмотрел на свои пустые руки. — Была одна травка под названием дранат, которая могла излечить чуму. Она росла только в Вереше, а это означало, что все ее запасы принадлежат верховному принцу Ролстре. Драконы умирали тоже, и умирали сотнями. Я приехал в Скайбоул, и мы с лордом Фаридом придумали подбрасывать дранат в заросли биттерсвита, которым питались драконы. Волей-неволей им приходилось поедать и эту траву.
72 
