ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>

Танцующая в ночи

Я поплакала над героями. Все , как в нашей жизни. Путаем любовь с собственными хотелками, путаем со слабостью... >>>>>




  18  

Монах сплюнул и повернул налево, размашистым шагом отмеривая чужую землю. Минут через десять он вышел к складам — срубленным из цельных стволов амбарам по полста саженей в длину и около десяти в ширину. Построек было так много, что Ираклий со слугами даже заплутал и с полчаса бродил по вымершим проулкам, пока наконец не выбрался на оживленную дорогу.

Здесь царило веселье. Между капищем, распахнутые ворота которого виднелись по левую руку среди дубовых крон, и угловой башней города постоянно перемещалась толпа, которая пела, орала, насвистывала на дудках и свирелях, приплясывала… На женщинах красовались травяные венки с торчащими во все стороны колосками, мужчины щеголяли в атласных и шелковых рубахах самых ярких расцветок и шароварах столь непостижимой ширины, что на каждые, наверное, пошло локтей по сто ткани. Многие целовались, кричали друг другу поздравления, махали руками.

— Язычники, — презрительно скривился монах.

Сначала он удивился тому, что святилище находится вне города, не под защитой стен. Однако Ираклий вспомнил, что большинство соседей Киева молятся тем же богам, а значит, не станут громить родные идолы. Да и вообще — на восток от империи жили только дикари, которые побаивались чужих богов и даже во время самых жестоких войн не трогали святые для соседей изваяния. Просто на русские земли пока еще ни разу не ступала нога воина из цивилизованной страны. Вот и строили они капища по своим, дикарским обычаям.

Посланец базилевса, стараясь держаться края толпы, дошел до ворот, протиснулся мимо нарядной стражи, которая ради праздника не брала платы за вход, и двинулся по городу, выискивая проулки, на которых было не так шумно. Казалось, это невозможно: язычники, распахнув ворота дворов и двери изб, прямо на улицу выставляли столы, всем желающим наливали что-то пенное и хмельное, грудами насыпали пироги, выносили миски с грибами, капустой, а то и мясом. Пели, кричали. Стоящего посреди одного из перекрестков идола с угрюмо опущенными уголками глаз украсили желто-синим венком, залихватски сдвинутым набок, поставили ему под ноги бадью с брагой и глиняную кружку…

Среди общего гомона ухо монаха наконец-то уловило тихий уголок. Ираклий повернул туда и обнаружил совершенно пустой, тенистый тупичок, где никто не орал и не веселился. С огромным облегчением он перекрестился на список Троеручницы, висящий над дверью в одну из изб, отдельно — на младенца, которого удерживала на руках богоматерь, но стучаться не стал, ища двор более зажиточный. Как понял монах — здесь, в этом закутке города, обитали только христиане. А потому он уверенно прошел мимо череды приземистых домиков и остановился перед воротами с образом Георгия, молящегося с отрубленной головой в руках. Перекрестившись, посланец кивнул слугам. Агафен тут же выскочил вперед и заколотил в двери, не жалея кулаков.

— Кто там дверь ломает, во имя Христа?! — послышался вскоре встревоженный возглас.

В калитку выглянул старик с большими складчатыми мешками под глазами и толстой щетиной.

— Не поминай всуе имени божьего! — сурово отчитал его Ираклий, и старик тут же упал на колени:

— Прости, отче! Тревожно нам в дни сии, испытания господнего ждем.

— Здесь я всего лишь путник, — подошел к нему монах и протянул руку для поцелуя. — Ищу ночлега, стола и крова на много дней. Не скажешь ли ты, сын мой, где сыскать постоялый двор, хозяином в котором был бы почтенный христианин, а не дикий язычник, дабы мог я спокойно блюсти посты и возносить положенные молитвы,

— К чему искать, отче? — чуть ли не испугался старик. — Мы с сыном с радостью разделим с тобой кров и стол, и свои молитвы.

— Мне не хочется чинить неудобства единоверцам своим.

— Что ты, что ты, отче! — отступил тот, освобождая проход. — То не в тягость, то в радость нам будет…

Ираклий, смилостивившись к просьбам хозяина, ступил во двор, прошел к двухэтажному дому и удивился недовольному мычанию из примыкающего к воротам хлева:

— Чего скотина недовольна?

— Не кормлена, отче. Пост ведь сегодня, среда. Опять же, молимся мы все. За спасение душ несчастных, что блуду и веселию бессмысленному предаются.

— Что молитесь за спасение душ не токмо своих, но и ближних, то хвалю, — кивнул монах. — А вот скотину с пустыми яслями оставлять грешно. Нет у нее души святой, оттого и пост блюсти она не должна.

— А и то верно, — радостно закивал старик. — Пошлю, немедля пошлю девку всем ячменя задать, да брюквы свиньям запарить. А то томится скотинка-то. Никакой радости в ней нет.

  18