... 
61 
Герцог Сент-Рейвен был одет в рабочую куртку, штаны и поношенную шляпу с низкой тульей. Он улыбнулся:
– Я понял, что нужно проводить тебя до места. Прошлой ночью Ле Корбо вышел на свободу.
– Что? Разве он не в тюрьме?
– Мой спектакль принес свои плоды. Судьи отпустили его. Птичка немедленно упорхнула. Он никогда не действовал днем, но я не могу тобой рисковать. Подозреваю, что его появление в этих местах может быть связано со мной. Не волнуйся! Не думаю, что кто-нибудь узнает меня.
– Верно. Я узнала тебя, только когда дотронулась до руки.
Это было глупо, но он улыбнулся, поцеловал ее руку и осторожно подсадил в карету. Крессида устроилась на сиденье. Дверца закрылась, и карета мягко покатилась по великолепно ухоженной дороге, которая неумолимо, как река, несла ее домой.
Их разговор принес ей успокоение. Ей было приятно думать о том, что он сидит на козлах, даже если они больше не скажут друг другу ни слова. Крессида заметила корзинку на полу кареты, несомненно, в ней была еда, которую он обещал ей.
В ней проснулся аппетит. Она открыла корзинку и обнаружила там булочки, усыпанные розовыми крупинками сахара, фрукты, кувшин с крышкой, чашку и блюдце. В глиняном кувшине был кофе с молоком, еще горячий. Она налила половину чашки, чтобы не расплескать, взяла булочку и откусила большой кусок.
Определенно она не была утонченной леди. После всего, через что она прошла, леди стало бы дурно при виде еды. Ее же все сейчас радовало, и мысли были заняты очаровательным, удивительным, желанным и загадочным герцогом Сент-Рейвеном.
Она совсем не понимала мужчин. Как можно проводить такие ночи с разными женщинами? Как он мог выбрасывать одну из головы и ухаживать за следующей?
Этот человек был для нее загадкой. Он святой или грешник? Когда они встретились, он играл роль разбойника, но ставил перед собой благородную цель.
Он увез ее насильно, но с добрыми намерениями, хотел спасти от Крофтона. Он не знал ее, но пришел ей на помощь, значит, сделал бы то же самое для любой женщины в такой ситуации.
Неужели она действительно одна из наивных женщин, соблазненных очаровательным распутником? В конце концов, он принял участие в ее делах только из озорства.
Крессида выросла в доме, в котором не было мужчин, даже слуг, и ей не приходилось общаться с ними. Именно неопытность толкнула ее на необдуманный поступок, но ей в самом деле казалось, что они стали друзьями.
Каждый раз, когда звук горна оповещал заставу о приближении знатного путешественника, Крессида представляла себе, как Трис с удовольствием играет роль кучера. Не было ли это еще одним его недостатком? Мужчина с таким титулом должен быть более серьезным и ответственным.
Но затем она вспомнила его рассказы о делах и обязанностях герцога. Он посвятил им все лето.
Когда они подъезжали к Лондону, пошел дождь, и Крессида подумала, не сожалеет ли Сент-Рейвен о своем донкихотстве. Однако дождь был кстати. На улице не будет никого, кто мог бы увидеть ее прибытие, и она быстро скроется в доме.
Карета остановилась у двери ее дома, и в этот миг дождь сменился настоящим ливнем, который казался сплошной пеленой за окнами и вспенивал лужи. О бедный Трис!
Крессида подождала, пока он открыл багажное отделение и отнес ее саквояж к двери дома, с трудом пробираясь по лужам. По крайней мере на нем были сапоги и шляпа, хотя с полей шляпы вода текла потоками.
Крессида не удержалась от улыбки, глядя на этого кучера.
Салли слегка приоткрыла дверь, затем открыла ее пошире, чтобы забрить саквояж. Потом скрылась в доме и вынесла что-то – большой черный зонтик ее отца. Трис открыл зонтик и подошел, чтобы распахнуть дверцу кареты. Он протянул руку Крессиде. На секунду их взгляды встретились.
– Спасибо, – сказала она с чувством.
– Поблагодаришь меня позже, когда у тебя будут драгоценности. Я высохну, переоденусь, а затем отправлюсь к Миранде. Если мне нужно будет передать тебе весточку, я пришлю Кэри.
У них было время только на это. Они поспешили к двери, где ждала Салли. Но перед тем как уйти, он слегка поклонился ей:
– Счастливого пути, мадемуазель!
Крессида зашла в дом, повернулась и стала смотреть, как герцог Сент-Рейвен забирается на козлы, как трогают лошади, увозя его из ее мира.
«Счастливого пути», – подумала она ему вслед. Она знала, что и для него и для нее это значило «прощай навсегда».
«Прощай, любовь моя», – шепнула Крессида.
61 
