Охотничий трофей

Весной сорок пятого наш артиллерийский полк действовал в Восточной Пруссии.

Однажды мы разместили пушки в саду какого-то поместья. Все обитатели дома давно сбежали, там не было ни души. И мы, несколько офицеров, пользуясь свободной минуткой, пошли посмотреть дворец. Не из одного только любопытства – неизвестно еще было точно, пойдем мы дальше или остановился там на какое-то время. Следовательно, нужно было посмотреть, как и где разместить личный состав в случае второго варианта.

Дворец был трехэтажный… Впрочем, следует оговориться: это тогда нам, молодым – кто из деревни, кто из коммуналки – дом казался самым настоящим дворцом. Впоследствии я просматривал книги, смотрел фильмы… Теперь-то можно с уверенностью сказать, что никакой это был не дворец, просто-напросто средней руки особняк. Возможно, хозяин был даже не титулованным, не генералом. Помещик, и не самый зажиточный.

Но тогда мы впервые оказались за границей, ничего толком не видели, и дом нам казался дворцом. Кто-то припомнил слова Остапа Бендера: предводитель команчей жил в пошлой роскоши…

Быть может, и не было там особенной роскоши, но, в любом случае, трехэтажный домина был обставлен с размахом и на совесть: старинная мебель, картины, всякие безделушки… Комнаты мы осматривали бегло, а вот в зале на втором этаже надолго задержались.

Нашлось на что посмотреть. Сразу становилось ясно при всей нашей тогдашней неотесанности, что это был зал охотничьих трофеев, причем накопленных еще хозяйскими предками. Стояли там и чучела, на стенах висели головы – олени, серны, еще какая-то животина – было много охотничьего оружия, в том числе и очень старого. Вплоть до кремневых ружей и пик.

А вдоль двух стен тянулись аккуратные, красивые стеклянные витрины в железной отделке. Там уже лежали не чучела и головы, а черепа: как всевозможных оленей и быков, судя по рогам, так и хищников – уж их-то по клыкам с травоядными не перепутаешь…

Кому-то пришло в голову, что объяснение тут простое. Чучела со временем портятся, мех с шерстью рано или поздно придут в негодность, вот хозяин в своем домашнем музее и оставил от трофеев его дедов-прадедов одни черепа. Уж черепа-то – надолго.

Так и оказалось. Над каждым экспонатом была приспособлена аккуратная бронзовая табличка, фасонная, затейливая, и на ней было что-то подробно изложено по-немецки, причем, естественно, готикой. Прочитать мы ничего не смогли. Немецкий все знали с грехом пополам на разговорном уровне – сотня самых необходимых слов, а то и поменьше. Профессионального знатока, переводчика среди нас не оказалось. А готический шрифт – штука весьма заковыристая. Если тебя не учили его понимать, ни за что не догадаешься, какая это обозначена буква. Иногда дело было в самых мелких отличиях.

Но даты там были обозначены нормальными, арабскими цифрами. На каждой табличке. Тут уж никаких загадок. Число, месяц и год. Иногда, впрочем – только месяц и год, а иногда – только год. Видимо, деды-прадеды не всегда вели подробные записи, ограничивались годом.

Так вот, там попадались даты из девятнадцатого века и даже из восемнадцатого. Мы догадались правильно. За двести лет любое чучело придет в неприглядный вид, гораздо рациональнее вот так вот положить в витрину череп…

Очень старые черепа, пожелтевшие, посеревшие… Практически все они были довольно искусно покрыты каким-то лаком. Очень тщательно обработаны. Один из наших на гражданке работал реставратором в музее, он в этом понимал толк. Сказал, очень аккуратная и качественная работа, старался специалист. Ну, это и понятно – такой помещик не стал бы нанимать кого попало…

На иных черепах были дыры от пуль, а на других – нет. Должно быть, стреляли или рогатиной тыкали в туловище…

Мы уже собирались уходить, когда наткнулись на это…

В одной витрине, в отдельной лежал самый натуральный человеческий череп. Старый, пожелтевший. Мы так и оторопели. Первое, что пришло в голову – какие-то нацистские зверства. Мы уже к тому времени знали достаточно, это в сорок первом, поначалу, далеко не всему верили, что рассказывалось о немецких зверствах, втихомолку пропагандой считали…

И тут же кто-то пошутил: дескать, это когда-то в старые времена хозяин застукал хозяйку с любовником. И черепушка эта – то ли ее самой, то ли любовника. Дворянский позор, стало быть, смывал кровью этот старорежимный фон-барон…

  38