... 
108 
— Ничего, со временем тебе станет легче, — утешила она.
— Мне? Но ведь пострадал не я, — удивился он.
— Разве ты не пострадал, мой дорогой?
— Да, пожалуй, ты права. — Он помрачнел. — Но как быть с Бет? Разве ей ты не сочувствуешь?
— Запомни: женщины не способны прощать до бесконечности. Если ты еще раз поднимешь на нее руку, она наверняка размозжит тебе голову кочергой.
— Ты бы так поступила на ее месте?
— Когда-то я поступила так на своем. Мой отец постоянно бил мать. С тех пор я дала себе слово, что если мужчина когда-нибудь поднимет на меня руку, он сделает это в первый и последний раз.
Наверху хлопнула дверь.
— Слава Богу, что я никогда не поддавался соблазну тебя ударить, — улыбнулся маркиз.
— Интересно, почему? Мы иногда ссорились, и ты, случалось, выходил из себя. Но готова поклясться, что никогда прежде ты не бил женщину.
Люсьен рассматривал на свет янтарную жидкость в бокале.
— Ты действительно хочешь это знать?
—Да.
— Дело в том, что я до сих пор не любил ни одну женщину, — ответил он задумчиво. — Впрочем, причина не только в этом.
Спускаясь по лестнице, Бет услышала эти слова и замерла на месте. Признание в любви согрело ей сердце, но поправку к нему она не расслышала.
— А в чем же еще? — с интересом спросила Бланш.
— Не припомню, чтобы когда-нибудь я был более несчастен, чем в последние несколько недель. Я забыл, когда в последний раз спал спокойно.
— Что ж…
— Это не то, что ты думаешь, черт побери!
— О!
Восклицание Бланш было настолько красноречивым, что Бет невольно залилась румянцем. Она понимала, что должна спуститься к ним, но смущение и любопытство заставили ее остаться в укрытии.
— Даже при том, что теперь у меня поселилась эта девушка, в доме найдется еще одна свободная кровать. На твоем месте я бы не стала это откладывать. Вам обоим сразу станет легче.
Маркиз громко рассмеялся. Бет пылала от стыда. И от вожделения. Но ведь совсем недавно ей было незнакомо это чувство.
— Откровенно говоря, — посмеиваясь, заметил Люсьен, — мне всегда казалось, что в таком деле нужно соблюдать приличия.
— Ты дурак. При чем тут приличия?
— Бог его знает. Пожалуй, мне лучше уйти отсюда, пока ты меня не соблазнила.
Бет, почувствовав, что разговор принимает опасное направление, спустилась вниз — и нос к носу столкнулась с Люсьеном.
— И как долго вы подслушивали? — невозмутимо поинтересовался он.
— Достаточно долго.
— Что ж, может быть, нам действительно стоит принять предложение Бланш и воспользоваться ее кроватью?
Бет, покраснев, покачала головой. Хотя в ней продолжал бушевать неутоленный голод, пламя постепенно угасало, момент миновал. Она не могла представить себе, что их первая близость будет происходить в этом доме. Она повернулась к Бланш:
— Еще раз большое спасибо, миссис Хардкасл. Спасибо за все.
Бланш ответила ей понимающей улыбкой. Бет вдруг поймала себя на том, что ей нравится эта женщина. В этой несколько двусмысленной ситуации Бланш вела себя как настоящая подруга, чего едва ли можно было ожидать от мисс Маллори или любой другой женщины.
Бет и маркиз вышли из дома и остановились на тротуаре.
— Что теперь? — спросила Бет.
— У меня в голове путаница, — рассмеялся Люсьен. — Прежде всего у нас нет экипажа.
В этот момент из двери, ведущей в кухню, неторопливо вышел Робин, на ходу дожевывая булку с изюмом.
— Робин, ну-ка скажи, у нас есть шансы найти в этом районе кеб в такое время?
— Шансов мало, милорд.
Они направились к Мальборо-сквер пешком, Робин держался сзади на некотором расстоянии.
— Наверное, стоило оставить вас у Бланш, а потом прислать за вами карету, — проговорил маркиз.
— Тогда почему вы этого не сделали? — спросила Бет, радуясь возможности прогуляться и подышать свежим воздухом.
— Я побоялся оставить вас с ней наедине, — признался он. — У нее голова забита опасными идеями.
— У меня тоже, — хмыкнула Бет.
Он остановился и положил руки ей на плечи. Прямо посреди улицы. На глаза ее навернулись слезы, и она благодарно ткнулась лицом ему в грудь.
— В том, что я ударил вас сегодня, нет никакого смысла. Я повел себя как настоящий дикарь, полностью утративший над собой контроль. Обещаю, ничего подобного больше не повторится. Даже если вы заведете себе сотню любовников. Я никогда не прощу себя за эту жестокость.
108 
