6 
– Думаю, мне не составит труда раздобыть веревку. – Мужчина улыбнулся. – Если это для вас так важно. Да, кстати, – добавил он, обаятельно улыбаясь, – лучше воспользоваться моими галстуками. Они шелковые.
Энджи продолжала молча взирать на него.
– Что ж, как-нибудь в другой раз, – проговорил он, явно разочарованный отсутствием какой-либо поддержки с ее стороны. – Так что вы делали в моей спальне?
Энджи закусила губу и наконец чуть слышно пролепетала:
– Что?
Итан Зорн с любопытством разглядывал ее.
– Я жду объяснений, Златовласка. Что вы делаете в моем доме? В моей постели? Что, каша уже остыла? Ищете чего-нибудь погорячее?
На мгновение у Энджи мелькнула мысль, что у Итана Зорна самые красивые, самые бездонные глаза, какие ей только приходилось видеть. Как у Бемби. В следующую секунду она опомнилась, ведь перед ней был убийца. Ну, во всяком случае, так она полагала. А у убийцы не может быть ласковых карих глаз Бемби.
– Так это ваш дом? – осведомилась она с напускным удивлением.
Однако ее изумление, судя по всему, нисколько не убедило мужчину.
– Мой работодатель снимает его для меня, пока я не закончу здесь дела.
С видом человека, который ошибся дверью, она оглядела комнату и хлопнула себя ладонью по лбу.
– Господи, как неудобно! Я думала, это дом Бампера Шоннесси. Вы ведь с ним знакомы?
Глаза Итана Зорна сузились, он молчал.
– Нет, – сказал он наконец. – Не думаю, что имел честь с ним встречаться.
Она сделала вид, что поражена.
– Но ведь его знают все! С тех пор, как произошел этот забавный случай с Королевой кукурузы на ярмарке. Об этом-то вы уж точно слышали.
– Нет. Боюсь, об этом я тоже ничего не знаю.
Энджи всплеснула руками.
– Это потрясающая история! Вы будете смеяться. А случилось так, что Бампер встречался с Дафни, близняшкой Дердри, а Дердри выбрали Королевой кукурузы, а он подумал, что...
– Кто вы?
Энджи моргнула.
– Я Энджи, – непроизвольно вырвалось у нее. – Энджи Эллисон.
Он озадаченно покачал головой.
– Что вы делаете в моем доме? Вечером? Одетая в черное? Словно вы, скажем, пытались меня ограбить.
– Я же вам сказала, – с трудом выговорила она. – Я решила, что это дом Бампера Шоннесси.
Итан Зорн покачал головой.
– Так не пойдет, дорогуша. Этим меня не проведешь.
Молниеносным движением он поднял пистолет, с резким щелчком взвел курок и вновь наставил страшную штуковину на Энджи.
– Попробуем еще раз. Кто вы и что делаете в моем доме?
– Я Энджи[1], – повторила она. – Энджи Элли...
– Это я уже понял. Только вот беда, ваше имя ни о чем мне не говорит. – На мгновение он перевел взгляд на ее губы, затем вновь уставился в глаза. – Подскажите же мне, или я буду вынужден прибегнуть к мерам, к которым мне вовсе не хочется прибегать.
Вздохнув поглубже, она силилась найти хоть какую-нибудь зацепку.
– Ну... Вы бы поверили, что я... принесла косметику, которую ваша домоправительница заказала на прошлой неделе?
Итан Зорн медленно покачал головой.
– Не думаю. Попробуйте что-нибудь другое.
Энджи закусила губу.
– Вы поверите, если я скажу, что работаю в организации, которая занимается истреблением домашних жуков? У нас считается, что хороший жук – это мертвый жук, и есть все основания полагать, что ваш дом кишит редкой породой ночных тараканов.
– Нет.
Энджи сделала еще одну попытку:
– Что, если я скажу вам, что влюблена в вас и просто хотела с вами познакомиться?
Наконец он улыбнулся. Правда, улыбка вышла уж очень чувственной, и Энджи пришло в голову, что эта идея не слишком удачная.
– Конечно, мне нравится, когда в меня влюбляются, но что-то мне подсказывает, что причина не в этом. Три попытки, Златовласка, – сказал он, снова поднимая пистолет. – Даю вам последнюю. Только на этот раз говорите правду, иначе...
ГЛАВА ВТОРАЯ
Итану Зорну доводилось встречать на своем пути всяких людей.
Однако такую, как Энджи Эллисон, он видел впервые. «Ангел» Эллисон, решил он про себя. Прозвище вполне подходящее. В ней и правда было что-то, наводившее на мысль о лучшем, более совершенном мире. Помимо красоты, которую Итан мог определить лишь как неземную – да, именно так! – в ней было что-то целомудренное. И хотя все в городишке отличались доходившей до смешного наивностью, простодушие, сквозившее во всем облике девушки, сидевшей перед ним, придавало ей ни с чем не сравнимую прелесть.
6 
