Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
125 
Сложный год выдался. Мало того, что то и дело гнали неподготовленные части в наступление, спасая прекрасную Францию, так еще и отправили туда русский корпус, чтобы защищал французов на их же собственной территории.
И никто не знал о письме Витте, написанного великому князю Константину Константиновичу еще в октябре 14-го: «Вот и меня не оставляет мучительная мысль: не проливает ли Россия потоки крови и не бросает ли свое достояние в пламя воины и ее последствий преимущественно для блага коварного Альбиона, еще так недавно натравившего на нас Японию? Не ведет ли Англия пас па поводе, и не приведет ли в такое положение, которое затем потребует от нашего потомства массы жертв, чтобы избавиться от нашего друга? Ведь история ее отношений к Испании и Франции ради уничтожения их конкуренции на морях служит некоторый иллюстрацией ее отношений к современной Германии, с которой английские деятели поклялись вести войну, по выражению одного русскою дипломата, „до последней капли русской крови“».
Вот, кстати, что-то мы подзабыли об Альбионе, сиречь о доброй старой Англии…
Ах, какие красивые и благородные слова говорил до войны уже упоминавшийся лорд Холден, еще не изгнанный из военных министров за «духовную близость» к Германии!
«Причина, по которой к 1913 г. должна начаться война, заключается в том, что германскому правительству необходимо натянуть вожжи, чтобы удерживать народ в повиновении».
Лорда, несомненно, надо понимать так, что войной германский кайзер пытается отвлечь свой народ от какого-нибудь революционного взрыва. Как же еще? Британцы, выходит, воевали за святую свободу немцев…
А теперь посмотрим, как они себя вели, когда у них дома, в их собственном королевстве, ирландцы как раз и пытались обрести свободу и независимость…
В апреле 1916 г. ирландцы подняли восстание, так называемое Пасхальное, потому что вспыхнуло оно 24 апреля, в день Пасхи. Около трех тысяч человек, кое-как вооруженных, захватили здание почтамта в Дублине, где провозгласили независимую Ирландскую республику…
Но англичане приветствовали «борцов за свободу», только если означенные поднимали светлое знамя независимости где-нибудь за тридевять земель, скажем в Польше или в Боснии. У себя дома подобное поведение считалось вовсе даже не борьбой за свободу, а гнусным мятежом…
Англичане моментально подтянули артиллерию и вмиг разрушили полгорода, снося орудийным огнем и те дома, где никаких повстанцев не было вовсе - ну что поделать, иначе не подберешься к почтамту… Потом почтамт снесли уже прямой наводкой - а заодно и соседние здания.
Потом добрых две недели в Дублине продолжалась вакханалия. Одних расстреливали «по закону», согласно решению скороспелых военных трибуналов. Но, кроме этого, четырнадцать дней без всякого суда и следствия не только офицеры, но и рядовые солдаты хладнокровно стреляли по ночам мирных горожан. Достаточно было указать на кого-то пальцем и заявить: мол, этот негодяй в душе - повстанец. Приходили и стреляли человека в собственном доме, не утруждаясь разбирательством.
Один-единственный каратель все же попал под суд - капитан Боэн-Колгерст. Он распорядился расстрелять на улице трех журналистов - просто так, стих нашел. Журналисты, ни с какой стороны к восстанию не причастные, оказались очень уж известными -
4. Пробуждение призрака
Ничего нет удивительного в том, что военные, в царствование Николая II всерьез вспомнившие о славных временах Гвардейского столетия (см. мою одноименную книгу) впервые за девяносто с лишним лет затосковали о любимой забаве касты во времена этого столетия…
О военном перевороте.
Вновь оживали давным-давно, казалось бы, сгинувшие признаки лихих гвардейцев в пышных кафтанах, когда-то решавшие судьбу трона за карточным столом…
125 
