54 
— А что, должна быть какая-то «правильная» реакция, Халед? Расскажи мне!
— Нет. Просто лучше бы ты этого не рассказывала. — Он потер ладони. — Так как он реагировал?
Шира отбросила прядь волос, упавшую на лицо.
— Ты об этом понятия не имеешь.
Он удивленно посмотрел на нее.
— Ты думаешь как консервативный мусульманин, Халед. Ты ничего толком не знаешь об этой стране, об этом народе. Что тебе известно о простом норвежце? О том, как он относится к женщинам, как думает?
— Он воспринял это спокойно?
Она безнадежно посмотрела на него:
— Предоставь это мне, Халед. Я знаю, что делаю.
— Вы еще встретитесь?
— Да. И позволь мне действовать по собственному усмотрению.
— Не ошибись, Шира. Это чрезвычайно важно. Гораздо важнее всего остального.
У нее на лице снова проступила усталость.
— Скажи, что я должна делать, Халед. Я хочу, чтобы все поскорее кончилось.
*
— Успокойся, всегда хватало чокнутых, которые воображают, будто чего-то добьются угрозами, — сказал Микаель.
Они сидели за круглым столом в переговорной. Микаель только что вернулся из Лиссабона. Всего полчаса назад вышел из экспресса, который доставил его из аэропорта на станцию Национальный театр, и прямиком направился в контору.
Томми смотрел на коллегу. Тот отлично выглядел в своей белой рубашке — прямо-таки полон оптимизма и энергии.
— Лучше б он кричал или дрался, — тихо сказала Трина и откинула со лба светлые волосы. На столе перед ней лежали две папки.
— Парень явный псих, — сказал Томми. — На вышке у него определенно непорядок.
Микаель ободряюще улыбнулся:
— Таких, как Стиан, мы еще навидаемся. Учитесь отбрасывать это. Девяносто девять и девяносто девять сотых не опасны. Побузят и отстанут. — Он перевел взгляд на Томми. — Ты ведь вышвырнул его вон, так?
Томми кивнул.
— Вот видите. И он исчез, как только смекнул, что зашел слишком далеко. — Он посмотрел на Томми, затем на Трину. — Все теперь в порядке, верно? Никто не следит за вами из-за поднятых воротников?
Томми беспокойно поерзал на стуле. Не нравилась ему эта история. При одном воспоминании о Стиане его пробирал озноб. Но Микаель, конечно, прав: страху поддаваться нельзя, иначе можно закрывать лавочку.
— Как все прошло в Лиссабоне? — спросил он.
Микаель наклонился вперед, забарабанил пальцами по столу.
— Пока что нас не торопят. Понимают, что на первоначальном этапе требуется время, чтобы дело пошло как по маслу. Но долго терпеть они не станут. И вот это они, черт побери, четко дали понять.
— Ты представил им полный отчет? — спросил Томми.
— Что просили, то и представил.
— А обоснование? — спросила Трина и положила руку на одну из своих папок, будто там и лежали все проблемы.
— Кое-что они пришлют, но большую часть надо создавать самим. — Микаель посмотрел на Трину: — Что скажешь?
Она открыла папку, полистала, нашла страницу, заполненную строчками цифр, и слегка прикусила губу:
— Результаты не ахти.
— Насколько все плохо? — спросил Микаель.
Томми смотрел в сторону. Он знал, о чем говорят цифры, ведь именно он отвечал за них. Поступлений было слишком мало, и приходили они слишком поздно. Дело шло вяло.
Лихорадочный румянец сполз со щек Трины на шею.
— На сегодняшний день мы вернули считаные проценты от всего портфеля. Только-только чтобы покрыть текущие расходы. Ликвидность… выглядит не особенно хорошо. — Она вытащила лист из папки, протянула Микаелю.
Микаель лишь мельком взглянул на него и отложил в сторону.
— В чем дело, Томми?
— Не знаю… Похоже, нам… нам просто не повезло…
— Плохо, — усмехнулся Микаель.
— А что еще я могу сказать? Работаем мы по системе, — сказал Томми, — следуем инструкциям, навещаем должников, раскапываем их подноготную, используем всю информацию, какую удается найти, но…
— Но что?
— Буксуем. Отдачи нет. Потому я и сказал, что нам не везет. К примеру, застать народ практически невозможно… Понятия не имею, сколько должников вернули письменные требования и оставили без ответа звонки из нашего колл-центра.
— Они много работают, — сказала Трина и с жаром кивнула в подтверждение. — Я вижу. А Томми, он… чуть ли не ночует в офисе.
— Н-да. — Микаель вернул ей бумагу, которую она тотчас спрятала в папку. — «Много» — это еще не все. Может, действовать надо сноровистей, с умом? — Он посмотрел на Томми.
54 
