Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
172 
– Я просто не могу поступить так, как ты хочешь, – попытался оправдаться Марио.
– Ладно, забудем эту тему. Ты мне лучше объясни, почему мы оставили дона Витторио в живых?
– Как ты узнал об этом? Может, его повезли куда подальше, чтобы хорошенько зарыть в укромном местечке.
– Ты еще скажи, что твои индейцы захватили его с собой в Сан-Паулу, чтобы посадить в клетку в местном зверинце.
– Хорошо, буду с тобой откровенен – дон Витторио нам очень нужен.
– Кому это – нам? Синдикату?
– И Синдикату тоже. Но главное, что он окажется весьма полезен Братству. И ты знаешь почему – мы просто обязаны крепко утвердиться в Европе.
– Ты думаешь, одного разговора на лесной поляне хватит, чтобы приручить такого хищного зверя, как Большой Дон?
– Вполне, – загадочно оскалился Марио.
– Колдун?.. – догадался я.
– А как ты думаешь, зачем мне пришлось вытаскивать его и вождя племени из самого сердца сельвы?
– Значит, дон Витторио стал ягуаром?
– Дался тебе тот ягуар… в образе Франца… – снова ухмыльнулся горбун. – Конечно же, нет. Так карают, я тебе уже объяснял, только отступников. Дон Витторио – совсем другое дело. Мы должны были сделать его членом Братства – и сделали. Теперь ему обратного пути нет. Он будет выполнять все, что ему прикажет Братство.
– Теперь понятно, почему ты хотел его похитить.
– Я рад, что до тебя дошло.
– Ладно, пусть его… – Я наконец решился. – У меня остался последний вопрос: ты уже можешь сказать, какое задание я должен выполнить?
И Марио сказал…
Волкодав
В Марселе меня никто не встречал, хотя Рашида о моем прибытии должны были известить. Впрочем, я такой встречи и не желал, а потому и не сообщил ему по мобильнику, когда и чем прибуду. Как говорится, береженого Бог бережет…
И оказался прав.
Явочная квартира, где обретался сам Рашид, находилась в сереньком квартале, где проживали большей частью алжирцы и французы, выходцы из Алжира, бежавшие во Францию после 1962 года, когда бывшая колония провозгласила независимость. Дом был старым, с башенками и фронтончиками, массивными бронзовыми ручками на парадном и широкими выщербленными ступенями. Узковатые по нынешним временам окна тускло смотрели на довольно оживленную улицу, заполненную в основном цветными всех возрастов и оттенков кожи. Сначала мне вообще показалось, что я очутился на Арабском Востоке, но когда бойкая белокожая матрона облаяла смуглого, бомжеватого с виду мужика и тот быстренько ретировался, завидев приближающуюся полицейскую машину, все стало на свои места. Я посочувствовал коренным французам, представив, как жилось бы, например, питерцам, явись в северную столицу России, скажем, миллион цыган…
Я немного поболтался по улице туда-сюда, незаметно наблюдая за домом, но чего-то особенного, что могло нести опасность, не заметил. И однако где-то в глубине души меня точил червь сомнения. Я так часто попадал в нестандартные, с точки зрения нелегала, ситуации, что чуял неприятности не только уже свершившиеся, но и предполагаемые. Знакомый по Афгану холодок между лопатками, несмотря на жару, продолжал гулять под рубашкой, напрочь игнорируя послеобеденный зной.
Тогда я решил немного перекусить, так как с утра у меня не было макового зернышка во рту, если не считать чашки крепкого чая.
Я облюбовал скромное бистро, расположенное рядом с домом, где квартировал Рашид, на противоположной стороне улицы. Отсюда очень удобно было наблюдать, не привлекая внимания, – в забегаловке, кроме меня, что-то там жевали и пили кофе еще человек двадцать праздношатающихся граждан, половина из которых имели, как и я, вполне цивилизованный вид и белую кожу. Заказав колбаски, луковый пирог, ромовую бабу и кофе, я неторопливо начал чревоугодие, хотя жрать хотелось до умопомрачения – запахи кухни неожиданно пробудили зверский аппетит.
Оказалось, что не только я один убивал в бистро время. Люди приходили, ели, уходили, и лишь я да еще два хмыря жевали так, будто у нас были тяжеленные чугунные челюсти.
Я их вычислил сразу, едва мне принесли заказ. Они посмотрели в мою сторону будто невнимательно, вскользь, но мне ли не знать эти цепкие, едва не царапающие кожу взгляды? Это были профессиональные ищейки, готовые взять след в любую минуту. Интересно, кого они "пасут"? Уж не меня ли?
Неторопливо насыщаясь, я следил за ними, как кот за мышиным выводком. Естественно, не пялясь на них, словно удав на лягушку, а краем глаза и стараясь, чтобы наши взгляды не встретились. Пока они не сочли меня достойным пристального внимания, и продолжали поглощать кофе чашку за чашкой, будто устроили соревнование, кто больше выпьет.
172 
