Настоящее время

четверг, 9 января, 19:45

церковь Святой Клары

Эверт Гренс идет через гараж управления и с каждым шагом чувствует себя все более опустошенным. Напряженная подземная операция отодвинула мысли о ней, ужасные мысли, которые кромсали мозг на части; пока он работает, пока видит, как она сидит у окна и смотрит на воду глубоко внизу, она будет жива.

Сегодня вечером он домой не пойдет.

Вот и лифт. Слишком тесный и медленный, он все же остается самой простой дорогой в отдел. Перед комиссаром двое коллег, мужчина и женщина, незнакомые, молодые, им еще работать и работать. Интересно, понимают ли они, что в конечном счете сорок лет службы совершенно ничего не значат.

Трудно достать из кармана мобильник, когда ты зажат между коллегами и стенкой лифта. Гренс проклинает кабину, рассчитанную на детей.

— Эверт, это я.

Вопреки обыкновению, Свен говорит быстро и громко:

— Мне звонила Сильвия, сестра милосердия.

Свен Сундквист звонит из машины, он только что спешно покинул дом в Густавсберге и на полной скорости гонит обратно в Стокгольм. Несколько минут назад Сильвия описала ему девочку, которая сидит на одной из передних скамей в церкви Святой Клары. Сидит там весь день с раннего утра, не желая ни с кем общаться. Она заторможена и неконтактна, судя по запаху и виду — бездомная. В этом нет ничего необычного, люди, ищущие защиты и утешения, часто заходят в эту церковь, расположенную между Центральным вокзалом и площадью Сергельсторг, тихое пристанище среди городской лихорадки. Но Сильвия говорила о фото из дела более чем двухлетней давности, которое видела в папке Свена, и о снимке, хранившемся в портмоне Лиз Педерсен, и об описании Миллера, рассказывавшего, как девочка выглядит сейчас.

Рост, вес, цвет глаз — все совпадает.

Девочка в грязной красной куртке и в двух парах длинных штанов под юбкой, возможно, Янника Педерсен, которую они ищут.

Гренс с силой жмет на кнопку «стоп». Коллеги сердито смотрят на него, но ему совершенно наплевать на их вопросительные физиономии и укоризненные глаза. Он жмет на кнопку подвального этажа, молча, ни на кого не глядя, выходит из лифта.

Он снова ощущает реальность, энергию, силу.

Через пятнадцать минут все кончится.

Она по-прежнему сидит, глядя прямо перед собой, но знает, что церковь пуста. Уже некоторое время пуста. Нет ни мужчины, ни женщины, которые здесь работают и пытались накормить ее и поговорить с ней, она не видит их, не слышит, кругом тишина. Она сидит здесь уже много часов, похоже, уже вечер, за большими витражными окнами темно. Она тянется за бутербродом на скамье, пьет сладкий сок.

Теперь она знает. Она поступила правильно.

Встает, пора возвращаться.

Эверт Гренс ждет на лестнице у Клара-Вестра-Чюркугатан, когда Свен Сундквист выходит из машины. Они не разговаривают, спеша по темному церковному двору, в этом нет нужды, сейчас все кончится. Холодно, и те, что стоят возле могил и продают ночное «утешение», мерзнут, несмотря на пальто и две пары перчаток. Они видят полицейских всего в нескольких метрах от себя, но не прячутся, знают, что никто не ловит мелких торговцев героином в такую канальскую погоду. Дверь в Малую церковь открыта, полицейские здороваются с церковным сторожем, который сидит на стуле у окна, и смотрят на Сильвию. Она встает из-за письменного стола, в толстой куртке и большом шарфе.

— Отопление. Не работает.

Гренс считает стеариновые свечи, восемнадцать штук в маленькой комнате, единственный обогрев.

— Ты звонила.

Сильвия подходит к блюдцу с тремя белыми свечами потолще, греет над ними руки.

— Я не уверена. Но возможно, это она.

Она смотрит на сторожа, потом в окно, в темноту вокруг большой церкви.

— Джордж приметил ее с утра. Я сама заходила туда за день семь раз. Пыталась до нее достучаться. Не вышло.

  98