85 
Что ж, сотрудники ОМОН тоже люди и ничто человеческое им не чуждо. В том числе и весомое прибавление к их мизерной зарплате.
Володя, исполняющий обязанности начальника охраны (его шеф все еще лежал в больнице, лечился от сильной контузии), был очень недоволен таким решением своей хозяйки. Он бурчал, не переставая, как старый дед.
Паленый застал его за чисткой пистолета. Обычно охранники, отработав смену, уезжали домой, в город. Но в связи с последними событиями большая часть парней – в основном те, кто еще не обзавелся семьей – оставались ночевать (или дневать) в "чайном" домике.
Это было интересное строение. Его соорудили по проекту заезжего архитектора-китайца благодаря прихоти Князева. Домик в точности повторял какой-то древнекитайский раритет с черепичной крышей, у которой были загнуты кверху края.
Он был полностью деревянным, с полированным тиковым полом и настоящим до-дзё[13] с набором китайских мечей, копий, алебард, топоров, тренажеров и прочих, весьма мудреных, атрибутов, предназначенных для тех, кто изучает искусство боевых единоборств.
Паленый так и не выяснил, занимался Князев кэмпо или нет, но архитектурный изыск в основном использовался для чайных церемоний; это рассказала ему Маргоша. Чаще всего чайный домик был закрыт, но теперь туда принесли надувные матрацы и охранники использовали до-дзё в качестве спальни.
– Здравствуйте, Александр Игнатьевич, – с почтением сказал Володя, быстро подхватившись на ноги.
После бандитского нападения он сильно зауважал Паленого и стал считать его своим отцом-командиром.
– А где остальные? – спросил Паленый.
Володя сидел на открытой веранде за круглым столиком, на котором были изображены методом инкрустации два огнедышащих китайских дракона.
– В зале. Тренируются.
– Гоняешь?
– Надо. Жирком начали обрастать, а это в нашем деле никуда не годится. Реакция притупляется.
– Их кто-то тренирует или они сами по себе?
– С ними занимается Грива… извините, Гривцов. У него черный пояс по каратэ.
– Посмотрим?
– Почему нет? Один момент…
Володя быстро собрал пистолет, тщательно, с любовью протер его фланелью и спрятал в наплечную кобуру. Видно было, что к оружию он относится с пиететом.
В до-дзё было шумно. В тот момент, когда Паленый и Володя вошли туда, на татами сражались двое – Гривцов и крепкий плотный парень, которого все звали Демид. Паленый не знал, это имя крепыша или прозвище.
Доминировал Гривцов. Он работал мастерски. До поры, до времени Гривцов лишь оборонялся, позволяя Демиду атаковать себя со всех направлений, но, завидев Паленого, провел молниеносную атаку и его противник прилег на татами отдохнуть.
– Хорошая работа, – похвалил Паленый Гривцова. – А не тряхнуть ли и мне стариной? Как насчет спарринга?
Критическим взглядом окинул Паленого с головы до ног, и, не скрывая скепсиса, Гривцов ответил:
– Это опасно, Александр Игнатьевич, если вы забыли. И больно.
– Понятное дело. Но даю слово, что плакать не буду.
– Без обид?
– Так ведь не в шахматы будем играть. Контакт есть контакт.
– Что ж, воля ваша. Я готов.
Паленый быстро переоделся в кимоно Князева, которое наше в одном из шкафов (оказывается, муж Анны Григорьевны все-таки пробовал свои силы в боевых искусствах), и, забинтовав запястья, вышел на татами.
Он еще не знал, как поведет себя в настоящей схватке. Конечно, он много часов провел в тренажерном зале, отрабатывая до автоматизма различные приемы, которые всплывали в его ущербной памяти из каких-то потаенных глубин подсознания.
Но одно дело тренировка, а другое дело настоящий контакт, когда перед тобой не воображаемый, а живой противник. Поэтому Паленый испытывал вполне понятное волнение.
Бой начался в среднем – щадящем – темпе. Похоже, истинные возможности Князева были хорошо известны Гривцову, и он, чтобы не обидеть своего хозяина, поначалу работал вполсилы. Но уже через минуту-две на его лице появилось озадаченное выражение.
Ни один его удар не достигал цели. Паленый легко пресекал любые попытки Гривцова пробить свою защиту – ставил блоки, уклонялся, гасил прямые удары, которых трудно было избежать, резким сокращением мышц. Однако сам не атаковал, придерживал руку.
Он вдруг поймал себя на мысли, что почти все его приемы мало похожи на чисто спортивные. Каждый из них был нацелен на то, чтобы убить противника или покалечить. Это прозрение здорово испугало Паленого и он пропустил сильный удар, на мгновение отключившись от действительности.
85 
