Последние отзывы

  54  

– По-моему, здесь… – сказал Белейко.

И для верности еще раз прошелся крохотным молоточком по одной из ножек.

Высверленное в ножке глубокое отверстие было забито хорошо подогнанной пробкой, и чтобы определить контуры тайника, понадобилась сильная лупа.

Перстень с “Магистром” оказался залит воском, и Дубравин только головой покачал, глядя на довольную улыбку Бронека: это какой же слух нужно иметь, чтобы по звуку определить тайник…

– Ну как? – спросил майор хозяина квартиры, показывая ему перстень. – До сих пор забавно?

Тот промолчал, смотрел на Дубравина ничего не выражающим взглядом, сложив руки на груди.

– Собирайтесь, гражданин хороший, – жестко сказал майор.

И обернулся к понятым:

– Спасибо вам, товарищи. Прочитайте и распишитесь…

Дубравин указал на протокол, написанный Белейко.

В краже он сознался сразу, с какой-то непонятной легкостью, даже облегчением, как показалось Белейко.

Старший лейтенант еще не знал до конца всех обстоятельств дела, а посвятить Бронислава во все нюансы своих новых изысканий у Дубравина просто не было времени.

– Это ваш дед? – показал Дубравин преступнику фотографию, взятую у Ольховской.

– Да…

– Вы удивительно похожи, – сказал майор. – И не только внешне, – добавил он с намеком.

– Может быть…

– Это ваш фонарик?

Майор вынул из ящика стола и положил перед ним изящную вещицу.

Впервые за время допроса в глазах преступника что-то дрогнуло. Но ответил от твердо:

– Нет, не мой.

– Забавно, как вы изволили выразиться ранее. И странно, с какой стати вам не признавать свою вещь?

– Повторяю: фонарик я вижу впервые.

– Ой ли? Вот показания Ольховского, утверждающего, что владельцем фонарика являетесь вы; все-таки вещь редкая, запоминающаяся. Это – показания граждан, которые вместе с вами были в туристической поездке по Германии. Они подтверждают, что тоже видели у вас этот фонарик. И, наконец, заключение экспертно-криминалистического отдела, где указано, что обнаруженный на стекле фонаря след большого пальца левой руки принадлежит вам. Так чей это фонарик?

– Ну, если так… Видимо, я просто забыл. У меня действительно был такой фонарик. Похожий на этот.

– Запишем… И куда он девался?

– Вот уж чего не помню… Где-то посеял. Может, когда ездили на пикник… Нет, не могу вспомнить.

– Пусть будет так. Пока оставим фонарик в покое. Пока… А теперь ответьте на следующий вопрос: за что вы убили Новосад?

В кабинете повисла густая, напряженная тишина. Следователь прокуратуры прикусил нижнюю губу – не смог скрыть волнение.

Преступник, казалось, не понял вопрос. Он сидел все так же прямо, плотно сжав тонкие губы и крепко сцепив пальцы рук, лежащих на коленях.

– Повторяю: за что вы убили актрису Новосад?

Дубравин буквально пожирал взглядом по-прежнему невозмутимого преступника.

– Я ее не убивал…

Взгляд преступника потяжелел. Он подобрался, как перед прыжком, но голос остался ровным и бесстрастным:

– Это ваши домыслы. Перстень взял я. Признаю. Виноват. За что и отвечу перед законом. Но это – увольте…

– Ответите… Товарищ старший лейтенант, – официально обратился майор к Белейко, – пригласите сюда мужчин, которые стоят в коридоре.

Вошедшие – их было четверо – стали у стены.

– И вы станьте туда же… – показал Дубравин преступнику.

Тот нехотя поднялся и пристроился рядом с мужчинами.

– Теперь позовите гражданина Курткина. Он в кабинете майора…

Дубравин назвал фамилию, и Белейко поспешил выполнить приказ.

В кабинет вошел широкоплечий, приземистый парень с немного растерянным, простодушным лицом.

– Вы помогали Маркиным… – майор назвал число, – перевозить мебель?

– Ну да, помогал…

– Вы утверждаете, что кухонный шкаф заносили в квартиру Маркиных вместе с незнакомым мужчиной, вызвавшимся вам помочь?

– Утверждаю.

– Он потом спустился в подъезд вместе с вами?

– Вроде нет…

– Понятно. Посмотрите, пожалуйста, на этих граждан, – показал Дубравин на шеренгу у стены. – Вы никого здесь не узнаете?

Парень вначале недоверчиво взглянул на Белейко, который вел протокол допроса, а затем перевел взгляд на мужчин.

– Во!

Парень радостно ткнул пальцем едва не в грудь преступнику.

– Он! Честное слово, это он!

– Спасибо. Вы свободны, Курткин.

Парень, не отводя глаз от преступника, попятился, затем застенчиво улыбнулся Дубравину и вышел.

  54