ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>

Все по-честному

Отличная книга! Стиль написания лёгкий, необычный, юморной. История понравилась, но, соглашусь, что героиня слишком... >>>>>

Остров ведьм

Не супер, на один раз, 4 >>>>>

Побудь со мной

Так себе. Было увлекательно читать пока герой восстанавливался, потом, когда подключились чувства, самокопание,... >>>>>

Последний разбойник

Не самый лучший роман >>>>>




  4  

— Ну?

— При самом плохом раскладе — не меньше миллиона крон, а то и двух. Если же была серия заездов — так и пять миллионов. Все ассигнации старые, так что идентифицировать их невозможно. Мелочь!

Ну и ну. Пять миллионов — мелочь!

— Скажи, что ж тогда не мелочь, а по-крупному?

Пауза. Потом она ответила:

— По меньшей мере двадцать миллионов. В одной-единственной машине. А если охранная фирма осмелится наплевать на страховые условия, так и еще больше.

Двадцать миллионов крон. Сто тридцать моих годовых заработков.

— Когда, где, как? — спросил я.

— Это все я, конечно, знаю, — отозвался молодой голос. — Но как ты думаешь, что станет со мной, если я разболтаю?

— Ты все знаешь?

— Все до точки. А про самую последнюю, изощренную деталь узнала как раз сегодня.

Я взглянул на Тарна. На его лице было напряженное внимание, а пальцы щелкали: говори, говори.

Но она сама продолжала:

— Будет целая серия ограблений, все в течение нескольких дней. Они рассчитывают загрести по меньшей мере сотню миллионов. А потом исчезнут из страны.

Она вроде сделала последнюю длинную затяжку сигаретой.

— Если сейчас разболтаю, так умру, — спокойно сказала она. — А разболтаю потом, так тоже умру.

И в трубке стало совсем тихо.

— Ну что ты, — произнес я, пытаясь ее приободрить.

Тогда голос послышался снова:

— А знаешь, что это за самая последняя изощренная деталь? Про которую мне стало известно сегодня?

— Ну-у , — протянул я.

Она громко вздохнула.

— Да, впрочем, если я и не скажу, то все равно умру. Ведь... смыться-то нельзя, когда сидишь в каталке.

— Ну и... — подталкивал я.

— Вот ведь как. Нет у меня никакого выбора. Самое хитрое, что я могу сделать, это покончить с собой сейчас, именно сейчас. Тогда они, быть может, подумают, что я все разболтала. Тогда они, может, смоются, ничего не предприняв.

Я ошеломленно поднял голову. Тарн махал рукой, дескать, давай трепись дальше, давай, давай. Юлле слушал все, открыв рот.

И тут я снова услышал молодой энергичный голос:

— Боже, какие же вы бездарные идиоты!

Щелчок. Гудки. Она положила трубку.

2

Тот день в «Утренней газете» начался как обычный рабочий день и таким бы остался, если бы не пришел красный конверт.

Красный конверт — это такая штука, которая переворачивает всю нашу жизнь. Он лежал в моей ячейке, когда я объявился в комнате фотографов.

Тридцать фотографов в самой крупной утренней газете Швеции. И на всех одна комната, комнатенка. У директора, который занимается распределением служебных автомашин, и то кабинет побольше, причем на одного. А фотографы делят свою комнатушку с секретарями и служащими отдела кадров, да еще с вахтерами и водителями репортажных машин, плюс со всеми бездельниками, коим захочется посмотреть программы «Sky» или «Screen Sport»,[9]а то и видео.

Это демократия на предприятии.

Моя ячейка — пластиковая коробка размером с машинописный лист, на общей шаткой подставке среди тридцати других — все, чем я владел. А комната фотографов была мне домом в «Утренней газете». Если я чувствовал вялость и хотелось чуток подремать, то именно там я мог прикорнуть. А позвонят и сообщат, что в семье кто-то помер, — наверное, там мне суждено и плакать.

Вообще-то ячейка всегда была чем-нибудь набита. Всякими дурацкими памятками от руководства редакции, и от инструкторов зала физподготовки, и от клуба деятелей искусства, и от отдела кадров. Все на том неудобоваримом шведском языке, который употребляется для разного рода сообщений. Если и доводилось копаться в ячейке с интересом, так это лишь тогда, когда должно было прийти извещение о зарплате.

Но теперь сверху лежал красный конверт. Он просто кричал, что произошло что-то необычное. Я проверил адрес — ясное дело, на мое имя — и выпотрошил конверт.

Внутри лежала компьютерная дискета и записочка: «Моему ночному другу».

Я осторожно положил дискету в ячейку. Хотя, конечно, на ней не было никаких отпечатков пальцев. И никаких опознавательных знаков. Но я на всякий случай извлек конверт из корзины для бумаг и подошел к Беате, секретарше.

— Как это к нам попало?

Я помахал красным конвертом. Беата раздраженно подняла голову от графиков дежурств:

— Дорогой, откуда мне знать? Спроси у вахтеров или в экспедиции.


  4