— Я думаю, они бы это для тебя провернули, — сказал я. — Но у тебя была проблема в виде твоего старшего брата. Он был подлец, но он был подлец другого сорта. Он воровал, но он воровал по-другому.
Она рывком повернулась ко мне. Узкое лицо пылало от гнева. Но она опомнилась, снова отвернулась, злобно передернувшись.
— Ты хотела отделаться от ирландца и от Гугге, а может, и от Ролле, причем так, чтобы твой брат никогда об этом не узнал. Но ты же не могла взять и заявить на них в полицию. И вот ты позвонила в «Утреннюю газету» и рассказала смачную историю, а потом послала дискету как доказательство, которое нельзя прочитать — из-за кода. Что там закодировано? Финансовый итог прошлого года? Рекомендованный компьютером рецепт блюд на эту неделю?
Скоро она попросит меня из машины. Скоро, но кое-что она еще не прочь узнать.
— Ты понимала, что Ролле, и Гугге, и ирландец почувствовали бы себя в опасности, узнай они, что в «Утренней газете» есть зашифрованная копия всего плана грабежей. И ты каким-то образом дала им об этом знать.
Она ядовито улыбнулась. Были, были еще у нее тайны в загашнике.
— Что случилось дальше? Когда Юлле прочитал дискету — а Юлле же слышал, как ты рассказывала о планируемых грабежах, — он заинтересовался. Разобрать-то он смог только рабочие схемы «Сентинел», которые ты добавила к дискете. Но этого было достаточно. Юлиус Боммер сделал один-единственный звонок — Карлу Юнасу Бертцеру. Карл Юнас Бертцер сделал один-единственный звонок — Роланду Ханссону. И Юлиусу Боммеру было суждено умереть
Я сидел молча некоторое время, не зная, что сказать дальше. Но сказать можно было только одно:
— Это ты убила его. Ладно, ты не знала, что делала. Ты выпустила волков, не понимая, что ты учинила. Но убила его ты.
Она будто сглотнула что-то, но тут же улыбнулась мне.
— Ты не сможешь ничего доказать.
— Наплевать мне на это. Ты знаешь, что я знаю. Мне этого достаточно. И когда-нибудь ты задумаешься: что же я сделала со своей жизнью? И ты спросишь еще раз: кто убил Густава Далля? Кто заставил его покончить с собой?
Она стиснула пальцы и прижала их к своим губам. Избалованное дитя из богатой семьи, она думала, что можно купить преступление, купить насилие, купить смерть и распоряжаться всем этим.
— Так кто же убил Густава Далля? — сказал я. — Не говори, что это сделал я.
Она была, однако, сильнее, чем я думал. Она не хотела смотреть на меня, но выпрямилась и спросила:
— Почему ты... возился со всем этим? Ты считаешь, что вершил правосудие?
Я укоризненно покачал головой всем женщинам в моей жизни.
Все они задают один и тот же вопрос.
— «Аll you need is love»,[68]— сказал я. — Битлы верили в love, love. Аллан Гинсбург[69]верит в сознание. Георг Хенрик фон Райт[70]верит в разум. Ингвар Карлссон[71]верил в выравнивание доходов. Бьорн Гилльберг[72]верит в катализаторы. Я верю в правосудие.
И взялся за ручку двери.
— Одинокий человек не может вершить правосудие, — сказал я. — Правосудие — это нечто такое, о чем люди договариваются. Правосудия нет, если люди не желают понять друг друга, учесть потребности друг друга. Для правосудия требуется сотрудничество. Одинокий человек, отдельный человек не может вершить правосудие. Но один-единственный одинокий человек может лишить правосудие силы.
Она глядела на мою руку, ожидая, что я открою дверцу.
Ей хотелось, чтобы я ушел.
— Но знаешь, что тогда остается? Знаешь, что всегда появляется, когда плюют на правосудие? Знаешь, как называется его суррогат?
Она протянула руку и включила мотор. Ей было начхать на правосудие. Ей было неинтересно, как называется суррогат.
Я открыл дверцу и поставил ногу на мостовую.
— Месть, — сказал я. — И ты сама сделала выбор.
68
«Все, что тебе нужно, — это любовь» (англ.). Песня группы «Битлз».
69
Очевидно, имеется в виду американский битник, хиппи и поэт Аллен Гинсберг.
70
Георг Хенрик фон Райт — известный финский философ-аналитик.
71
Ингвар Карлссон — лидер шведских социал-демократов, премьер-министр.
72
Бьорн Гилльберг — шведский ученый, борец за чистоту природной среды.