ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Мода на невинность

Изумительно, волнительно, волшебно! Нет слов, одни эмоции. >>>>>

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>




  95  

— Я думаю, они бы это для тебя провернули, — сказал я. — Но у тебя была проблема в виде твоего старшего брата. Он был подлец, но он был подлец другого сорта. Он воровал, но он воровал по-другому.

Она рывком повернулась ко мне. Узкое лицо пылало от гнева. Но она опомнилась, снова отвернулась, злобно передернувшись.

— Ты хотела отделаться от ирландца и от Гугге, а может, и от Ролле, причем так, чтобы твой брат никогда об этом не узнал. Но ты же не могла взять и заявить на них в полицию. И вот ты позвонила в «Утреннюю газету» и рассказала смачную историю, а потом послала дискету как доказательство, которое нельзя прочитать — из-за кода. Что там закодировано? Финансовый итог прошлого года? Рекомендованный компьютером рецепт блюд на эту неделю?

Скоро она попросит меня из машины. Скоро, но кое-что она еще не прочь узнать.

— Ты понимала, что Ролле, и Гугге, и ирландец почувствовали бы себя в опасности, узнай они, что в «Утренней газете» есть зашифрованная копия всего плана грабежей. И ты каким-то образом дала им об этом знать.

Она ядовито улыбнулась. Были, были еще у нее тайны в загашнике.

— Что случилось дальше? Когда Юлле прочитал дискету — а Юлле же слышал, как ты рассказывала о планируемых грабежах, — он заинтересовался. Разобрать-то он смог только рабочие схемы «Сентинел», которые ты добавила к дискете. Но этого было достаточно. Юлиус Боммер сделал один-единственный звонок — Карлу Юнасу Бертцеру. Карл Юнас Бертцер сделал один-единственный звонок — Роланду Ханссону. И Юлиусу Боммеру было суждено умереть

Я сидел молча некоторое время, не зная, что сказать дальше. Но сказать можно было только одно:

— Это ты убила его. Ладно, ты не знала, что делала. Ты выпустила волков, не понимая, что ты учинила. Но убила его ты.

Она будто сглотнула что-то, но тут же улыбнулась мне.

— Ты не сможешь ничего доказать.

— Наплевать мне на это. Ты знаешь, что я знаю. Мне этого достаточно. И когда-нибудь ты задумаешься: что же я сделала со своей жизнью? И ты спросишь еще раз: кто убил Густава Далля? Кто заставил его покончить с собой?

Она стиснула пальцы и прижала их к своим губам. Избалованное дитя из богатой семьи, она думала, что можно купить преступление, купить насилие, купить смерть и распоряжаться всем этим.

— Так кто же убил Густава Далля? — сказал я. — Не говори, что это сделал я.

Она была, однако, сильнее, чем я думал. Она не хотела смотреть на меня, но выпрямилась и спросила:

— Почему ты... возился со всем этим? Ты считаешь, что вершил правосудие?

Я укоризненно покачал головой всем женщинам в моей жизни.

Все они задают один и тот же вопрос.

— «Аll you need is love»,[68]— сказал я. — Битлы верили в love, love. Аллан Гинсбург[69]верит в сознание. Георг Хенрик фон Райт[70]верит в разум. Ингвар Карлссон[71]верил в выравнивание доходов. Бьорн Гилльберг[72]верит в катализаторы. Я верю в правосудие.

И взялся за ручку двери.

— Одинокий человек не может вершить правосудие, — сказал я. — Правосудие — это нечто такое, о чем люди договариваются. Правосудия нет, если люди не желают понять друг друга, учесть потребности друг друга. Для правосудия требуется сотрудничество. Одинокий человек, отдельный человек не может вершить правосудие. Но один-единственный одинокий человек может лишить правосудие силы.

Она глядела на мою руку, ожидая, что я открою дверцу.

Ей хотелось, чтобы я ушел.

— Но знаешь, что тогда остается? Знаешь, что всегда появляется, когда плюют на правосудие? Знаешь, как называется его суррогат?

Она протянула руку и включила мотор. Ей было начхать на правосудие. Ей было неинтересно, как называется суррогат.

Я открыл дверцу и поставил ногу на мостовую.

— Месть, — сказал я. — И ты сама сделала выбор.


  95