Особенно,... 
116 
А Европа тем временем переживает «промышленную революцию» — и начинает сначала робко, затем все решительнее провозглашать себя светочем цивилизации посреди необозримого моря «диких азиатов». И в мусульманских странах, и в Китае, и в Индии, и в Московии все больше суетливых, высокомерных, позвякивающих монетами в кармане европейцев, презрительно взирающих на «варваров».
Да легенды злые…
Однако еще какое-то время Азия весьма резко противостояла Европе. Достаточно долго Турция вполне успешно вела экспансию в Европу (именно потому, что турецкая веротерпимость, как уже не раз говорилось, превосходила европейскую, а турецкие налоги были настолько меньше европейских, что к туркам европейские крестьяне бежали, прямо скажем, массами…)
Собственно говоря, следовало бы рассматривать мятежи Разина и Пугачева именно как последние, затухающие войны Азии против Европы: уклад на уклад, менталитет на менталитет, можно даже, пожалуй, сказать, цивилизация на цивилизацию. Ну а последнее противостояние Азии и Европы, если вдуматься, произошло уже в двадцатом столетии, когда армия адмирала Колчака двигалась на запад. Тут нет ни малейшей натяжки. Сибирь, то есть Азия, европейских, то есть большевистских новшеств не приняла совершенно. Поскольку жила абсолютно не по Марксу и не по Ульянову-Ленину. Специфика, знаете ли. Пролетариат был представлен главным образом рабочими железнодорожных мастерских вдоль Транссибирской магистрали, а крестьяне, по причине полного отсутствия помещиков, не нуждались в земле. Своей хватало. Оттого-то красные по всей Сибири были восприняты (свидетельств достаточно) вовсе не как новая власть, а попросту как бандиты, вынырнувшие на поверхность по причине смутного времени и безвластия. Их в свое время скинули без особых усилий (даже официозные труды признают, что Советская власть в Сибири «пала»). Поначалу заявившая о своей независимости Сибирь подняла бело-зеленое знамя и собиралась строить собственное государство. В окружении Колчака главными сторонниками этой линии были братья Пепеляевы, два молодых генерала, по своим политическим симпатиям близкие к эсерам. Однако сухопутный адмирал, наркоман и, есть стойкие подозрения, вульгарный английский агент эту карту разыгрывать отказался — то ли по скудости ума, то ли исполняя инструкции британских хозяев. Хотя… Сохранилось огромное количество донесений красных командиров, в которых наступающий противник, вопреки обычным клише, не именуется ни «белогвардейцами», ни даже «колчаковцами». Документы эти пестрят термином «сибиряки»: сибиряки атакуют, сибиряки продвинулись, сибиряки нажимают… Так что и у красных многие прекрасно понимали суть войны. Никакие «измы» сибиряков не интересовали — им просто хотелось освободиться наконец от Москвы, от Европы, столетиями эксплуатировавших Сибирь как колонию.
Но адмирал все испортил. Расстрелы, реквизиции, карательные отряды уничтожают деревни дотла, в Поволжье восстанавливаются права помещиков на землю… Сибиряки от Колчака отошли — именно потому он и проиграл. А вместе с ним свою последнюю крупную войну против Европы проиграла и Азия. Японскую войну против «белых дьяволов» я в расчет не беру — это с самого начала смотрелось авантюрой, печально и закончилось.
Глава тринадцатая. Черные легенды
Обязательно нужно еще добавить, что в решении Чингисхана поделить свою империю на улусы меж сыновьями нет ничего специфического, никакой такой «азиатчины». В Европе происходило то же самое. Карл Великий разделил империю между любимыми сыновьями — после чего от нее очень быстро осталось одно воспоминание. Польский король Болеслав Кривоустый, чтобы не обидеть никого из чадушек, поступил так же — и сто пятьдесят лет на месте бывшего королевства творилось черт-те что, причем соединилась Польша вовсе не в результате усилий кого-то из своих государственных мужей, а благодаря чешским королям. Ярослав Мудрый (!) точно так же поделил единое Киевское государство и завещал сыновьям жить в любви и согласии — детки кое-как продержались в дружбе десять лет, но потом началось такое, что хоть святых вон выноси.
Увы, есть болезни, общие для всего человечества. Зулусского короля Чаку, создателя могучего государства, убили собственные братья в точности так, как это проделывалось в европейских владетельных домах…
Собственно говоря, и на примере Чингисхана мы сталкиваемся с печально известным всему человечеству процессом — когда после кончины по-настоящему великого государственного деятеля его наследники (вовсе не обязательно родственники) в краткие сроки ухитряются развалить все, до чего могут дотянуться. Достаточно вспомнить тех бабуинов, что пришли на смену Сталину, или панов генералов, буквально через четыре года после смерти Юзефа Пилсудского угробивших Польшу. После Ришелье во Франции, пожалуй, не было ни одного по-настоящему крупного правителя, неважно, коронованного или нет — нельзя же считать великим человеком Наполеона, который, словно спятивший робот, воевал со своей Европой двадцать лет непонятно зачем…
116 
