56 
Могло ли так оказаться, если бы речь шла о давным-давно «вымершем» народе? Вряд ли. Чрезвычайно похоже, что после своего «исчезновения» скифы (как и сарматы, и готы) продолжали еще долго существовать, оказывая нешуточное влияние на европейское искусство…
А германцы отчего-то считали Аттилу своим легендарным королем, что нашло отражение в «Песни о Нибелунгах». Что же до «напрочь исчезнувших» гуннов, то средневековые армянские историки преспокойно их обнаруживают в XIII веке, в войске чингизида Угедэя… Судя по всему, гунны чувствуют себя превосходно и вымирать вовсе не собираются.
В этой связи любопытно было бы узнать, куда подевались гуннские книги? Письменность у них была. Сохранились прелюбопытнейшие византийские источники, упоминающие, что некий Кардутсат, епископ Арранский, проповедовавший среди гуннов христианство, перевел несколько книг (наверняка библейских) на гуннский язык. Без существования гуннской письменности сделать такое решительно невозможно. А историк VI века Прокопий Кесарийский делает многозначительную оговорку: «…большинство гуннов были совершенно неграмотны». Но это означает, что меньшинство грамотным все же было! К слову, в Российской империи перед революцией большинство населения тоже было неграмотным — что вовсе не означает, будто в России не было письменности…
Подведем некоторые итоги. Совершенно ясно, что сказочка о длинной веренице азиатских народов, которые «сменяли» друг друга, причем всякий раз при этом «исчезали полностью», никак не может соответствовать реальному историческому процессу. Поскольку все эти народы после своей «официальной» смерти оказывали нешуточное влияние на окружающих (скифский звериный стиль, готическая архитектура), то ясно, что они продолжали пребывать в добром здравии. При этом они роднились, перемешивались, названия (именно названия!) менялись, а то и переходили от одного народа к другому.
И еще. Сплошь и рядом европейская историко-литературная традиция старательно принижала достижения помянутых народов и степень их цивилизованности (довольно высокой, порой, как мы видели, превосходившей римскую). Шло некое соревнование, в котором победил тот, чьи книги сохранились. Кельтам и гуннам в этом смысле решительно не повезло — впрочем, тут следует говорить не о невезении, а о чем-то другом, рукописи уничтожались сознательно и целеустремленно, как это сделал Цезарь с библиотекой в Алезии. А масса сохранившихся тюркских рун что-то очень уж медленно и нерадиво «вводится в научный оборот»… когда Рим был именно что городищем, а население остальной Европы, как бы это поделикатней выразиться, не могло похвастать высоким уровнем цивилизации, то есть щеголяло в звериных шкурах, обитало в примитивных хижинах и пользовалось в основном каменными орудиями, от наконечников стрел до топоров. Да и земледелие, не говоря уж о скотоводстве, азиатские народы, опять-таки дипломатически изъясняясь, освоили чуточку раньше европейцев…
Европейская наука, естественно, изо всех сил сопротивлялась подобным утверждениям. Для просвещенных европейцев, полное впечатление, была невыносима сама мысль о том, что тюрки живут в Сибири достаточно давно и создали свою, самобытную цивилизацию. А потому, едва обнаруживается в Сибири очередной археологический памятник или письмена, в первую очередь делаются попытки связать их с «европейским», «древнеиранским» или «угро-финским» влиянием. Оттого-то тюркские руны порой и объявляются «нечитаемыми», что к ним пытаются подходить с чужеземными стандартами, не допуская их местного происхождения.
До сих пор можно столкнуться с утверждением, что тюрки стали «проникать» в Западную Сибирь с IV в. по Р.Х., а то и позднее. И были это, конечно же, европейские странники, или в крайнем случае ираноязычные народы.
Реальность совершенно иная. Еще три тысячелетия назад в Минусинской котловине обосновались люди так называемой карасукской культуры, предки тюркских народов. История сибирских тюрок слишком обширна, чтобы описывать ее подробно, поэтому коснусь лишь нескольких ключевых моментов, чтобы читатель, как уже обещалось ранее, понял, откуда родом Чингисхан…
К VI веку по Р.Х. сложилось государство, которое обычно называют Великим тюркским каганатом — но оказалось оно чересчур рыхлым и полным внутренних противоречий. Каганат погубили не только беспрестанные войны с китайцами, иранцами и арабами, но еще и то, что входившие в его состав народы были слишком крепкими и самобытными, чтобы жить меж собой мирно. В одной берлоге оказались даже не два, а добрая дюжина медведей, что ни к чему хорошему привести не могло…
56 
