ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Мода на невинность

Изумительно, волнительно, волшебно! Нет слов, одни эмоции. >>>>>

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>




  159  

Эрот играл вдохновенно, чему, несомненно, способствовал пустой желудок и жалобный взгляд волкодава, не отрываясь смотревшего на груду костей перед приезжими. Они уже почти закончили трапезу, и теперь допивали остатки вина, к слову, достаточно неплохого – драхма заставила прижимистого Мастариона наступить на горло своей жадности. Струны кифары то журчали звонкими весенними ручьями, то гремели победным громом, а временами, казалось, забирались в небесную высь и оттуда роняли на осеннюю степь прощальный журавлиный клич.

Наконец широкоплечий, видимо старший по положению, улыбаясь, поднялся, накинул на плечи плащ и выразительно прищелкнул пальцами. Второй кивнул, с видимым сожалением достал из кошелька драхму и положил ее на скамью, где сидел рапсод. С осуждением посмотрев на товарища, широкоплечий нахмурился, гневным движением отобрал у него кошелек, наощупь нашел монету и положил рядом с драхмой.

– Спасибо, – коротко кивнул он и направился к выходу.

– Гелиайне, – недовольно буркнул его товарищ и последовал за ним, на ходу пряча акинак в складках плаща.

– Эй, Мастарион! – возопил, не веря своим глазам Эрот: на скамье желтел кругляшек золотого ауреуса. – Вина, старый скупердяй! Да поторопись – мы разбогатели.

Оставим наших друзей по несчастью радоваться невероятной и совершенно нежданной удаче и посмотрим куда направили стопы чужестранцы. Теперь они шагали бодрей и уверенней, чем прежде, с интересом осматривая по пути достопримечательности Пантикапея. Видно было, что приезжие не торопились, но по-прежнему старались не привлекать особого внимания к своим персонам. Они, похоже, направлялись в сторону акрополя, над которым все еще висела тяжелая дождевая туча.

Несмотря на достаточно раннее время городские харчевни не пустовали. Конечно, в них сейчас трудно было сыскать людей состоятельных, предпочитавших утром подольше понежиться в постелях, чему способствовала, ко всему прочему и ненастная погода. Там был больше люд простой, непритязательный, те, кому убогое злачное место казалось дворцом по сравнению с их грязными закопченными лачугами. Длинные осенние ночи и невольное безделье дурно влияли на полунищий сброд, и он топил свою хандру в вине и сладковатом ячменном пиве, потому в харчевнях нередко случались драки, временами превращавшиеся в кровавые побоища. Городская стража на все это смотрела сквозь пальцы – кому охота за здорово живешь получить в пьяной свалке коварный удар ножом. К тому же привлечь к ответственности разбойников обычно не удавалось: записаться в свидетели охотников находилось мало.

На такую потасовку как раз и наткнулись наши чужестранцы: прямо посреди мостовой напротив харчевни, мало чем отличающейся от заведения Мастариона, схлестнулись десятка два оборванцев, дравшихся чем попало и ругавшихся почти на всех языках и наречиях скифской Ойкумены. В центре этой кучи малы стоял пегобородый великан и с невозмутимым спокойствием раздавал налево и направо богатырские затрещины, от которых трещали кости и ломались челюсти.

Это был Фат, предводитель степных разбойников. В начале осени отряд скифов под командой Палака наконец разыскал тайное убежище кровожадных грабителей и убийц, и только хитрость и невероятная сила пегобородого разбойника спасли его скальп от сомнительной чести красоваться на уздечке боевого коня скифского гиппотоксота. Потеряв почти всех подручных, хитроумный Фат решил пересидеть зиму в тепле и сытости, затерявшись среди разноплеменного населения столицы Боспора, благо здесь у него были приятели, товарищи по разбойному промыслу, предусмотрительно пустившие награбленное добро в оборот и теперь почивающие на лаврах как почтенные граждане Пантикапея.

Чужестранцы некоторое время с интересом наблюдали за схваткой, а затем продолжили свой путь, стараясь держаться поближе к стенам домов, где толпились праздношатающиеся зеваки, любители острых ощущений, хоть как-то скрашивающих их сонное размеренное существование. Но, кажется, сегодня великие мойры не отличались прилежанием и нити судеб сплелись в совершенно немыслимый клубок, в коем нередко запутывались даже боги. Один из забияк, кряжистый меот с разбитым в кровь лицом, вывалился из кучи малы и, видимо, потеряв способность от злости что-либо соображать, набросился на подвернувшихся под руку чужестранцев.

Удар, которым без особых раздумий встретил его широкоплечий путешественник, мог бы свалить даже быка; подброшенный в воздух чудовищной силой, меот рухнул на выщербленные плиты мостовой, завалив еще несколько драчунов. И тут, словно по мановению волшебного жезла, драка прекратилась. Оборванцы, а с ними и Фат, обратили горящие злобой взгляды на приезжих, пусть не по своей воле, но вмешавшихся в их дикую забаву. Так бывает в собачьей своре, когда еще недавно непримиримые враги, рвущие друг дружку в клочья, мгновенно объединяются против волков, нечаяно забредших на их шабаш.

  159