Последние отзывы

  107  

В голосе Кончака слышалась ирония вперемешку с затаенной болью.

– И все-то ты знаешь, все тебе ясно и понятно…

– Нет, не все. Но я и не стремлюсь к полной ясности и определенности. Правила игры выработаны, согласованы, и я им следую и буду следовать. Однако, черт возьми, я никогда не соглашусь исполнять роль мальчика для битья или трактирного слуги: эй, половой, икры и водки! Да поскорее, с-сукин сын! Мать твою разэтак! – К чему ты клонишь, Максим?

Кончак смотрит на меня, сузив глаза, будто прицеливаясь.

– Все к тому же – я не безмозглая скотина. Раньше, уходя на задание, я знал, что и почем. Пусть не все, но вполне достаточно, чтобы чувствовать себя человеком, солдатом. А сейчас я ощущаю себя использованным презервативом, который штопают для последующего употребления. – Ты знаешь про наркотики!? Голос Кончака напряжен, звенящ, как коса на точиле.

– Естественно. Я ведь разведчик. И за плечами у меня не пансион благородных девиц, а… сами знаете что.

– Откуда?

– В Турции просветили. И если случай на контрольном пункте можно было посчитать за промашку в какой-то операции внешней разведки, то теперь мне ясно – это система.

– И какой вывод ты сделал?

– Вывод? Вывод очень простой, а для меня так прямо стандартный – я опять вляпался в дерьмо. Правда, теперь есть одно маленькое отличие от моих предыдущих похождений – на этот раз даже не по шею, а с головой.

– Ну что же, этот разговор должен был когда-нибудь состояться, рано или поздно. Правда, я не совсем к нему готов, ты меня застал врасплох… но что делать – надо.

Кончак поднялся, подошел к костру, поворошил уголья, повернул шашлыки на другой бок, затем достал еще одну бутылку охлажденного пива и опустошил ее несколькими богатырскими глотками, смачными и затяжными, как свадебный поцелуй жениха и невесты.

– Хочу тебе, Максим, напомнить, что мы с тобой русские офицеры. Мы ими были и в советское время, что бы там ни говорили некоторые штатские и прочие борзописцы, и остаемся сейчас. Возможно, ты не знаешь по молодости, с каким уважением лет эдак двадцать – тридцать назад люди относились к человеку в военной форме, а офицерской – в особенности. Да, нам платили копейки. Да, у нас порой не было собственного угла, а наши жены спали с первой попавшейся особью в мужских портках, потому что мы полгода, год, а иногда и больше шлындали по командировкам, значившимся под грифом "Совершенно секретно". Да, нередко мы пьянствовали в "медвежьих углах", спуская жалованье до копейки, даже стрелялись на дуэлях – первый раз слышишь? еще бы, у нас и не такое скрывалось под семью замками, – а после втихомолку зализывали раны, списывая все на небрежное обращение с оружием. Но мы гордились своими званиями и формой! Гордились, черт меня дери! И когда приходилось драться, мы не щадили живота своего, не прятались в кусты, не отмазывались всеми правдами и неправдами от командировок в "горячие точки"…

– Какое отношение имеет честь мундира к тому, чем мы сейчас занимаемся? – довольно бесцеремонно перебил я Кончака. – Виктор Егорович, если вы хотите в очередной раз прочитать мне лекцию на тему наших взаимоотношений, то не напрягайтесь без нужды. Я уже сказал, что готов выполнить любое ваше задание без лишних вопросов. Мне просто неприятно ощущать себя бессловесным быдлом, которое посылают на убой за здорово живешь. Тот минимум информации, что мне выдают, меня не устраивает. Это если совершенно честно. Но я еще раз повторяю: если вы считаете, что наши отношения должны строиться именно на такой основе – я умываю руки и склоняю голову. – Ладно…

Кончак помедлил, о чем-то напряженно размышляя, а затем обреченно махнул рукой:

– Коль уж так тебе хочется стать одной из мишеней во всей этой истории – быть посему.

– Можно подумать, что я когда-либо чего-то боялся.

– Дело не в боязни.

– Тогда в чем вопрос?

– Вопрос в конспирации. А за этот участок работы отвечаю я. Естественно, своей головой. Вот так-то, брат Волкодав.

– Вы хотите сказать…

– Именно. В отличие от тебя я имею семью и престарелых родителей. И без меня они в нынешние времена по миру с протянутой рукой пойдут. Всего лишь.

– Ну коли так… да хрен с ними, с этими вашими тайнами! Считайте, что разговора на эту тему не было.

– Увы. Тут ты не прав. Разговор состоялся и должен иметь концовку. Я не хочу, чтобы ты считал себя просто пушечным мясом. И я хочу, чтобы ты мне доверял.

  107