... 
34 
Леди Мидлторп гордо выпрямилась.
— Женитьба на благовоспитанной девушке с высокими моральными принципами вполне могла привести к этому, — резко сказала она, — но тайное бегство с Элинор Чивенхем — нет!
Френсис не обратил внимания на ядовитые нотки в словах матери.
— А благовоспитанная девушка, конечно, моя младшая сестра Эмили, — презрительно сказал он. — Это всегда было твоей навязчивой идеей, мамочка. Вот Ник и пустился в рискованное предприятие.
Сторонний наблюдатель мог бы заметить, что при этих словах ее светлость как-то странно усмехнулась.
— Рискованное предприятие! Позволь напомнить тебе, что Элинор Чивенхем, теперь Элинор Дилэни, далеко за двадцать. Про нее нельзя даже было сказать, что она может остаться в девицах, поскольку она ею и не была. Всю свою жизнь она провела в захудалом местечке в Бедфордшире, пока недавно не перебралась в Лондон к своему братцу.
На лице молодого лорда отразился крайний испуг.
— К Лайонелу Чивенхему? — в ужасе вскрикнул он.
— Успокойся, дорогой, — с неприкрытой иронией произнесла леди Мидлторп. — Да, к сэру Лайонелу Чивенхему. Я слышала о том, что творится в его окружении, но, без сомнения, ты знаешь гораздо больше. Замечательная невеста для отпрыска одного из наших старинных родов. Могу себе вообразить, что испытывает бедный брат Николаса. Такой воспитанный человек. Конечно, она заманила его в ловушку. Любой может ему посочувствовать, хотя, говорят, это произошло из-за…
— Я не верю и половине твоих слов, мама, — резко оборвал ее Френсис. Это был единственный способ остановить поток ядовитых слов. — Должно быть, тебя ввели в заблуждение. Я решительно не верю, что Ник мог впутаться в нечто подобное, и тебе лучше не распространять подобные слухи. Теперь я иду переодеться к обеду, а завтра отправлюсь в Лондон.
Он быстро покинул комнату матери, оставив ее сожалеть о том, что она вновь потеряла контроль над собой из-за несносного Николаса Дилэни. У нее никогда не было иной цели, кроме как отвадить от него своего единственного сына.
Ее муж скончался незадолго до отъезда Френсиса в Хэрроу, и она стойко сопротивлялась искушению оставить опечаленного мальчика дома. Он был очаровательным ребенком, ее любимцем, но его отец много лет болел и не смог воспитать в сыне мужского характера.
Леди Мидлторп была убеждена, что мальчику будет лучше в мужском обществе, но когда он приехал домой на Рождество, она была ошеломлена тем, что безоговорочное доверие, которое Френсис прежде испытывал к отцу, он перенес теперь на мальчика своего возраста. «Ник говорит», «Ник думает» так и слетало с его языка, доводя ее до исступления.
Встреча с «идеалом» сына не помогла ей. Она пригласила Николаса Дилэни в Прайори и была просто напугана. В свои четырнадцать лет, с ломким мальчишеским голосом, он был поразительно красивым и уверенным в себе молодым человеком. Ей пришлось признать, что он вежлив и прекрасно воспитан. Но Николас был уже зрелым человеком, и леди Мидлторп часто ловила себя на том, что разговаривает с ним как со взрослым. Она убедилась, что с ним невозможно сладить и почти возненавидела его за то, что он справляется с ее детьми гораздо лучше ее самой.
Почти два года она отказывалась приглашать Николаса в Прайори, но когда Френсис наконец сломил ее сопротивление, на приглашение последовал вежливый отказ. Со всей очевидностью Николас тактично дал понять, что последующие приглашения также будут отвергнуты. Результатом всех попыток явилось то, что ее обожаемый сын стал проводить большую часть времени вдали от родного очага.
Вот почему, когда Николас Дилэни, вместо того чтобы поступить в университет, отправился путешествовать, она вздохнула с облегчением.
За последние четыре года леди Мидлторп встретилась с Дилэни лишь однажды, когда Ник и Френсис вернулись после короткой поездки в Ирландию. Они прогостили всего две недели, и ее задевало, что Френсис не расстается с Ником.
— Полагаю, я должна поблагодарить вас, — не сдержалась она, — за то, что вы возвратили мне сына, как взятую напрокат игрушку.
— Согласитесь, миледи, каждый видит то, что хочет, — спокойно ответил Николас. — Уверяю вас, ваши страхи напрасны. Френсис помнит свой долг по отношению к семье, и я не хочу и не могу отрывать его от вас. Он вас любит.
Почтенная леди была сбита с толку и, чтобы скрыть это, спросила не совсем уверенно:
— А как ваша семья, мистер Дилэни?
34 
