20 
– Да меня ж самого куски порвут, если я пасть открою… – захныкал «рыбачок», слабо выворачиваясь из-под ствола.
Что и требовалось доказать. Доморощенный убийца оказался парнем хлипковатым, стоило чуть нажать, и сломался. Да и не стали бы те из Шаманкиной мари, держать среди своих агентов в посёлке настоящих профессионалов – накладно и незачем… Тарахтенье мотора стало удаляться. К зэкам на «железке» кто-то торопится. Ну и бог-то с ним, сами разберёмся…
– Твои хозяева далеко, а я-то рядом, – логично возразил Карташ. – Так что колись, бичок, что у Егорки из сумки спёр и вообще что там у вас в Шаманкиной мари проис…
Совсем рядом вдруг фонтанчиком прыснула щебёнка, и спустя секунду донёсся приглушённый звук выстрела.
Разумом он ещё не осмыслил происходящего, а инстинкт уже сам собой бросил тело вперёд, под несерьёзное прикрытие валяющегося мужика. Далее выстрелы следовали один за другим, палили со стороны моста, почти против солнца, из «винтаря». Плохо, что не из «калаша» – у автоматика разброс дюже большой, труднее попасть, – и ещё хуже будет, если «винтарь» «рыбачьего» подельника оборудован оптикой, – тогда всё, тогда хана…
Значит, их двое, как минимум. Плохо, очень плохо.
Давешний владелец заточки и кастета рыпнулся было вскочить, но Алексей схватил его за ватник и силой уложил перед собой, как бруствер.
– Лежать, тварь, лежать…
Мужик заорал: «Сема, ты чё?!», – и замер только тогда, когда ему в спину упёрся ствол «Макарова».
Три, четыре, пять… Пауза. Значит, у того, второго, пятизарядка, сейчас он вгоняет новые патроны и вот-вот продолжит развлечения на свежем воздухе. И ведь долго развлекаться ему не придётся – под залитой солнцем насыпью, где ни бугорка, ни кустика, Алексею спрятаться решительно негде. Ой как хреново-то…
Он сплюнул кровь с губы, сдвинул «флажок» предохранителя и на секунду высунул голову из-за тела тихо стонущего «рыболова» – оценить дислокацию нового противника и расстояние до него. До моста метров двадцать, можно попробовать достать из пистолета… Ага, вот он, друг Сема, стоит на колене возле левой ограды моста и уже вскидывает винтовку к плечу. Бликнул на солнце оптический таки прицел – ну да, ну да, если плохое может случиться, то оно случается.
Алексей едва успел пригнуться, прижаться к мужику животом, стараясь целиком укрыться за ним, как вокруг снова защёлкали пули. Пристрелялся, гад! Он отчётливо, не на слух и даже не кожей почувствовал, как в горе-рыболова вошли две свинцовые смерти – одна в бедро, после чего «рыбачок» заверещал что-то бессвязное, визгливое, как свинья под ножом, и вторая в бок, после чего тот передёрнулся всем телом и неожиданно затих, обмяк.
А, чёрт…
Четыре, пять… Да что у него там, у Семы этого, целый патронташ с собой?!
Воспользовавшись очередной паузой, Алексей скатился ещё чуть дальше по насыпи, старясь поднимать как можно больше пыли – хиленькая, признаться, завеса, но уж какая есть, приподнялся и поймал неугомонного Сему на прицел.
Однако не выстрелил.
Потому как ситуация на мосту неожиданно изменилась. На мосту теперь было двое – давешний Сема и ещё какой-то тип, на таком расстоянии не видать. И что-то такое они делали малопонятное… Алексей проморгался от пота, глянул пристальнее.
Блин…
Двое на мосту метелили друг друга почём зря!
Не пряча ствол, Карташ припустил в ту сторону. Руки и ноги мелькали в каком-то причудливом танце, ставя блоки, нанося удары и отражая атаки. Чуть ближе стало видно, что незнакомец явственно теснит стрелка, причём делает сие зело грамотно. Вот Сема уже прижат к ограде моста, вот он пропустил удар в голову, не успел прикрыться, заработал хлёсткую тычину кулаком в грудь…
– Стой! – заорал Алексей. – Живым!..
Но было поздно. Он увидел, как Сема после очередной серии атак (прямой в живот, хук слева, завершающий удар ребром стопы в горло) перевалился через хлипкие перила и вякнув что-то на прощанье упал в объятья Лысого оврага.
Алексей добежал до моста, задыхаясь от бега, перегнулся через ограду. Высоты тут было – метров семь, дно каменистое, да и неподвижная, хоть и живописная поза тела в тёмно-синей телогрейке сомнений не оставляла.
Карташ негромко выругался, повернулся к неожиданному спасителю… и, признаться, оторопел.
Это был личный шофёр начальника зоны полковника Топтунова – заключённый, но из расконвоированных, мотающий срок за соучастие в убийстве. Как бишь его, Пётр Гриневский, вот как. И вот, оказывается, как он умеет ногами-то махать, Джеки. Чан, япона мать…
20 
