56 
— Хампельманн тоже из Индии?
— Нет, он местный, прибежал ко мне сам. — Колмар усмехнулся, его зубы пожелтели от долгого курения, а в остальном он производил впечатление сильного мужчины. Фигурой он напоминал Тойера, но в отличие от сыщика епископ, со своей кудрявой седой головой и черными роговыми очками, скорее смахивал на процветающего художника-абстракциониста на склоне жизни, чем на представителя назареев и их экономических интересов.
— Разумеется, вы слышали о событиях в Гейдельберге…
Колмар кивнул:
— Да, разумеется. Брат Нассман опять пустился во все тяжкие с молодой женщиной, затем избавился от нее отвратительным образом и совершил самоубийство. — Епископ заговорил об этических проблемах своей церкви, словно о неисправном водопроводе.
— Должно быть, для вас это ужасно, — вырвалось у могучего сыщика.
Колмар не торопился с ответом.
— Не ужасней того, что сейчас творится в Ираке. Лично для меня. Многие наши духовные пастыри и прихожане считают, что мир гибнет, если пастор оказался убийцей. Я же считаю катастрофой любое убийство. А ведь они происходят непрерывно, всегда.
— Вы можете назвать себя духовным наставником? — высокопарно спросил Тойер.
— Этим пускай занимаются другие, — пожал плечами епископ. — Сам я, пожалуй, больше похож на менеджера.
Комиссар кивнул:
— А вы вообще-то верите, что Нассман мог совершить преступление? Ведь вы были знакомы.
— До того как я был избран на эту… — Колмар подыскивал нужное слово, — ну да, должность, я был старшим церковным советником и отвечал за подбор персонала в нашей земельной церкви. Так что я знаю практически всех пасторов.
— У вас ведь есть и пасторы-женщины?
— Их я тоже знаю.
Тойер глубже осел в кресло:
— Итак, еще раз: считаете ли вы Нассмана способным на такое преступление?
У менеджера потусторонних дел погасла трубка, и он снова зажег ее, молча и неторопливо.
«Сейчас он меня выгонит», — панически подумал Тойер.
— Пожалуй, нет, — наконец проговорил Колмар. — Я принимал у него устный экзамен. Он был старательный, зажатый, глуповатый, безобидный. Впрочем, зажатость свою он, пожалуй, преодолел. Возможно, он изменился. Вы ведь не просто так задали мне этот вопрос? Почему нам не поговорить обо всем, раз вы уж здесь?
Тойер почувствовал, что начинает нервничать, и это его ужасно разозлило.
— По-моему, существует такая вещь, как тайна исповеди. Я о ней знаю, ведь сам когда-то проходил конфирмацию, но давно…
— Существует, — с улыбкой подтвердил Колмар. — Лично я предпочел бы не слышать никаких интимных подробностей, но что поделаешь.
— С самого начала у меня странное отношение к этому делу. — Тойер прикрыл глаза и мысленно перебрал факты последних недель. — Мы нашли девушку, она лежала под стенами замка. Погибла в ночь на второе января. Ее тело подверглось осквернению уже после смерти. Посредством ветки. Это двойное безумие… Если бы преступник не сделал этого, мы так и застряли бы на самоубийстве. Роня, так ее звали, потеряла мать в прошлом… нет, позапрошлом году и попала к отцу, сухому и бездушному человеку, который ее не любил. Надругательство над трупом само по себе отвратительно. И к тому же преступник сильно рисковал. Ему повезло, что действительно все люди, которые живут возле стен замка и могли бы его видеть, уехали в отпуск либо продолжали отмечать Новый год. На месте происшествия мы не обнаружили ничего пригодного для генетической экспертизы… Немного позже ушел из жизни ваш коллега Нассман. Никаких признаков насильственной смерти, но в кармане лежало письмо Рони, из которого можно было заключить, что она беременна от него и пытается его шантажировать. Мое начальство… иногда с ним бывает трудно…
— У меня такие же проблемы… — сказал Колмар и с озорной улыбкой показал на небо.
— Так вот, мой директор решил, что дело завершено. Потом его отправили на отдых, а версия так и осталась официальной. К этому добавилась еще одна проблема: один глупый мальчишка из Мангейма обнаружил в декабре, что ему нравится все поджигать: сначала гараж, потом что-то еще, и вдруг сгорел пасторский дом Нассмана, прежде чем мы успели его обследовать. Этот пожар не укладывается в картину огненных шалостей парня, зато очень на руку убийце, желающему избавиться от всех следов. Глупая ситуация: мы арестовали парня, и он во всем признался, даже в поджоге пасторского дома. Я уверен, что его принудили к этому, но он все еще настаивает на своих показаниях.
56 
