Отель, стоявший на пересечении улицы Тильзит и авеню Карно, был более роскошным, но не таким уютным, как «Турвиль». Впрочем, я получил некоторую компенсацию за утраченный покой: окна моего номера, обставленного в стиле Людовика XV, выходили прямо на Триумфальную арку.
Распаковав вещи в своих номерах, мы с Софи встретились в баре отеля и расположились в удобных круглых креслах.
– Что вы будете пить? – спросила меня Софи, когда я сел напротив нее.
Я на секунду заколебался. Софи вздохнула и наклонилась ко мне.
– Послушайте, Дамьен, вы придаете слишком большое значение всем этим вашим историям с алкоголем! – прошептала она, глядя мне прямо в глаза. – Расслабьтесь же, черт возьми! Разве вы не можете позволить себе стаканчик? Если вам хочется выпить, это не означает, что вы обязательно влипнете в какую-нибудь историю!
Я так изумился, что не нашелся с ответом.
– Дамьен, – продолжила она торжественным тоном, – пора бы вам немножечко больше доверять самому себе. Я не собираюсь разыгрывать роль дешевого психиатра, но, говоря откровенно, у вас заниженная самооценка! Вы привыкли терзать себя…
Я сидел все так же неподвижно, злясь и одновременно чувствуя себя пристыженным.
– Не знаю, через какое дерьмо вы прошли, но сейчас жизнь прекрасна. Вы имеете право расслабиться.
Я смотрел на нее, как зачарованный. Никогда она не говорила со мной подобным тоном. Никогда я не видел подобного взгляда. Мне казалось, будто со мной говорит Франсуа. Старший брат. Старшая сестра. Любимая и одновременно назойливая. Такая уверенная в себе!
– Жизнь прекрасна? И мне надо расслабиться? – пробормотал я наконец.
– Да. Надо просто жить! Вы хороший парень. Но слишком усложняете свою жизнь.
Мне хотелось сказать, что в данный момент мою жизнь здорово осложняет она сама, но я не посмел.
– Не все умеют так расслабляться, как вы! – все же возразил я. – Прекрасно, у вас совсем нет комплексов, браво! Но не все могут быть такими… безмятежными!
– Я не безмятежна! Я свободна и не задаюсь вопросами, отчего люди на меня так или эдак посмотрели… Вот, к примеру, вас смущает, что я люблю и девочек, и мальчиков? Но, видите ли, я себе таких вопросов не задаю. Я подчиняюсь обстоятельствам. Если я влюбляюсь, значит, влюбляюсь…
– Слишком уж все у вас легко!
– Вовсе нет, но дело не в этом! – примирительно сказала она.
– В чем же тогда? Я не уверен, что правильно вас понял. И я не знаю даже, зачем вы мне все это выкладываете!
– Я просто пыталась объяснить вам, что вы излишне подвержены чувству вины. По отношению к вашей бывшей, отцу, прошлому в целом, алкоголю, наркотикам, Нью-Йорку, да мало ли еще к чему… Вам нужно слегка перевести дух.
– Условия для этого у нас не идеальные, – иронически парировал я.
– Разумеется, – согласилась Софи. – Но если вы сумеете добиться этого сейчас, когда ситуация у нас пиковая, все наладится. И мне это будет очень приятно.
Я ответил не сразу. В сущности, я понимал, что она хочет сказать. Возможно, она не сумела найти верных слов, но она была права. Проблема моя, в сущности, сводилась к одному: мне не нравилось, каким я стал в Нью-Йорке, и у меня была потребность очиститься. Отмыться. Простить самого себя. Но я никогда бы этого не добился, если бы не наша встреча. Только Софи могла помочь мне возродиться. Вернуть то, что украло у меня прошлое. Но вот какая незадача. Я любил ее, а она любила женщин.
– Почему вы говорите мне об этом сейчас? – спросил я, опуская глаза.
– Потому что вы мне очень нравитесь. Правда.
Такое простое, такое неуклюжее признание… лучшего я уже много лет не слышал. Именно это и было самым тяжким.
– И еще, – призналась она, – потому что меня воротит, когда я вижу, как вы начинаете паниковать, едва вам захочется выпить. Или закадрить меня.
– Закадрить вас? – возмущенно фыркнул я.
– Да, закадрить меня. Это же прекрасно, Дамьен, вы имеете право кадрить меня! Вы имеете право кадрить, кого вам хочется… но и тот, кого вы кадрите, имеет право откликнуться или нет. Видите, вы забиваете себе голову ненужными вещами!
Я все еще не мог оправиться от шока. Обмякнув в кресле, я смотрел на нее с видом полного идиота.
– Ну же, – настойчиво продолжала она, – что вы будете пить?
Бороться было бесполезно. Такой противник, как Софи, был мне не по зубам.
– Виски.
Она улыбнулась.