Особенно,... 
104 
– Лён! Ты опять за старое? Не смей больше так делать!
– Вольха, ты не понимаешь, чего просишь, – укоризненно и вместе с тем жалобно сказал он. – Я не прилагаю никаких усилий для чтения мыслей, для меня это так же естественно, как видеть и слышать. Я не могу слушать – и не слышать, видеть – и не замечать.
– Мог хотя бы притвориться, что не замечаешь.
– В большинстве случаев я именно так и поступаю, – парировал он, предлагая мне руку. Этот жест настолько меня ошеломил, что я затравленно оглянулась по сторонам. Влюбленных парочек на рынок стеклось великое множество, так что я более-менее представляла, как выглядит конструкция из двух человек, которую мне предлагалось довершить. Однако я еще ни разу не ходила под руку с вампиром, и меня глодало смутное подозрение, что ничем хорошим это не закончится.
Пока я думала, а Лён терпеливо и серьезно ждал, нашелся еще один претендент на мое приятное общество.
– Крошка, этот смазливый хорек тебе мешает? – послышалось за спиной. Лён нехорошо сузил глаза. Я медленно обернулась. Мне сально подмигивал прыщавый тип откровенно бандитской внешности, ухмыляясь во все пятнадцать кариозных зубов и напоказ поигрывая бицепсами и трицепсами. Кожаная жилетка многозначительно трещала по швам. На худощавого вампира он смотрел с явным презрением.
– Так как, милашка? Бросай этого ублюдка и идем со мной, уж я тебя уважу!
– С вами я соглашусь пойти только на кладбище, при условии, что вас будут нести, а меня подрядят заколачивать крышку, – с достоинством ответила я, на всякий случай отступая под защиту широких плеч и крыльев вампира.
Тип произнес три непечатных слова и засучил рукава.
С двенадцати лет я мечтала о красивом, сильном, благородном рыцаре, способном уложить моих обидчиков в аккуратный штабель. К пятнадцати годам я более-менее поднаторела в оборонной магии, и необходимость в защитнике отпала. Зачем нужен мужчина, если ты сама можешь дать достойный отпор?
Совершенно зря. Никогда не представляла, что это так приятно – стоять за спиной мужчины, который сражается за тебя. Стоять и хихикать, уверенная в его победе.
Лён спокойно взял прыщавого за шиворот. Подергавшись, тот встал на цыпочки, оторвался от земли и заболтал носками сапог.
– Что ты сказал? – вежливо переспросил вампир.
– Д… дерьмо, – захрипел прыщавый, придушенный воротом.
– Приятно познакомиться.
Лён обернулся ко мне, не разжимая рук.
– Где здесь ближайшая сточная канава? – поинтересовался он.
Я показала.
– Боюсь, не долетит, – с притворным сомнением вздохнул вампир, прикидывая расстояние до канавы.
– А ты попробуй.
– Н-не надо… – прохрипел тип со странным именем.
– Риск – благородное дело, – ласково объяснил Лён прыщавому, – кто не рискует, тот не пьет… сточных вод.
С этим напутствием подвывающий от страха тип взмыл в воздух и угодил аккурат в середину канавы. Она оказалась не такой уж мелкой, но прыщавый, как и одноименный отход жизнедеятельности, не тонул, а барахтался и крутился.
Лён снова предложил мне руку. Я галантно ее приняла.
Кратчайшая дорога к площади пролегала вдоль рыбного ряда. Вонь там стояла страшная, свежая рыба, по моему разумению, так пахнуть не могла. Под ногами путались бродячие кошки, торговцы наперебой зазывали клиентов, перекидывая с ладони на ладонь скорбные пучеглазые тушки. Только-только мы успели выбраться на расчищенное место, как издалека донеслось пение труб и в широко распахнутые ворота рынка въехала царская карета. Белые зашоренные лошади бежали слаженной танцующей рысью. Алые султаны пламенем трепыхались на ветру. На дверях позолоченной кареты сплелись в рельефном гербе зубр и медведь. Из-за задернутых занавесок нет-нет да и выглядывал подозрительный глаз монарха.
Карету сопровождала восьмерка рыцарей на гнедых конях в серебристых чепраках с золотыми трилистниками. Кольчуги бряцали, копыта цокали, рыцари пытались укрыться за щитами от града цветов с вкраплением гнилых помидоров (в любой толпе найдется пара-тройка недовольных нынешним правительством). Все было очень торжественно.
Карета остановилась у края дорожки, где заранее столпилась вся правящая верхушка, включая главного министра и моего Учителя, трубачи исполнили три аккорда на «бис», и расфуфыренный градоправитель, почтительно склонив голову, распахнул дверцу кареты. Первыми, боязливо озираясь по сторонам, вылезли дюжие стражники, готовые в случае чего нырнуть обратно. Толпа восприняла их благосклонно: диким свистом и капустными кочерыжками. Приняв на себя основной удар, стражники расступились. Из кареты выскочил серебристый мопсик и немедленно задрал лапу над сапогом вытянувшегося по струнке министра обороны. Вслед за мопсиком мы имели счастье лицезреть самого монарха. Одарив подданных фальшивой улыбкой (толпа недовольно заурчала – с утра прошел слух, будто его королевское величество будет раздавать милостыню и даже выпустил для этой цели тысячу кладней серебряными монетками), король Наум прошествовал к трону и с явным облегчением сел. По обе стороны трона немедленно возникли две ослепительно рыжие красотки, то ли охранницы, то ли фаворитки.
104 
