Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
51 
Услышав шевеление в постели, он побыстрее плюхнулся в кресло, чиркнул зажигалкой и безмятежно выпустил дым. Расслабился каждой клеточкой, наконец-то избавившись от сумасшедшего напряжения тела и сознания.
– Ты где? – сонно спросила Кристина.
– Здесь, – преспокойно ответил Мазур.
– А что там делаешь?
– Курю.
– Деликатности какие, иди сюда...
Мазур забрался с сигаретой в постель, где к нему тотчас же прильнули самым нежным образом. Кристина тут же приподнялась, уже окончательно проснувшись:
– Что с тобой?
– Ничего, – сказал Мазур. – Совершенно.
– Как же ничего, когда ты холодный... – она прижалась щекой к его груди, явно пробы ради, подняла голову, протянула чуть одурманенным со сна голосом: – Точно, холодный...
Глазастая, с неудовольствием подумал Мазур. Побыстрее натянул на себя одеяло, чтобы принять температуру окружающей среды, обнял девушку за шею и преспокойно сказал:
– Ты знаешь, со мной к утру всегда так. Я ж мертвец, если честно. Меня тут при абордаже пристукнули двести пятьдесят лет назад, с тех пор на дне и валяюсь. А иногда выхожу на бережок, чтобы повеселиться, девчонку неосторожную утащить. На дно, мне ж там скучно одному, спасу нет… Готовься, сейчас я тебя в иллюминатор протолкну – и пойдем на дно...
Она зевнула, потянулась и без всякого страха прижалась к нему покрепче:
– Вот за что ты мне нравишься, так это за умение без малейшей подготовки рассказывать сказки... Как ни ломаю голову, никак не пойму, кто ты такой.
– Я же говорил.
– Верю. И все равно... Понимаешь ли, есть в тебе что-то решительно мне непонятное. Все вроде бы на месте, все правильно – и тем не менее полное впечатление, что ты в окружающий мир не вполне вписываешься. Ты откуда-то не отсюда.
– Ага, – сказал насторожившийся Мазур. – Я тебе, так и быть, открою последнюю, страшную тайну. До сих пор были сказки, а теперь – доподлинная правда. Я – инопланетянин. Веришь?
– Ни капли, – сказала Кристина лениво. – И все равно, хотя я и не могу описать свои ощущения, они присутствуют... Я не понимаю, как это назвать и описать, но ты, положительно, не отсюда. Есть окружающий мир, а есть ты. Есть окружающий мир, а есть еще человек, который словно бы – не его часть... Черт, не могу я это объяснить, но душой чувствую...
Мазуру это направление беседы крайне не понравилось. Не зря говорят, что женщина даст сто очков вперед любому контрразведчику. Самое смешное, что она совершенно точно проникла в суть дела – хотя и не поняла, в чем загадка, будем надеяться, и не поймет – с чего бы вдруг ей догадаться? А вообще, в тех самых журналах про ее покойную мать писали, что она была то ли телепаткой, то ли провидицей, чем-то таким обладала...
– Вот это меня в тебе и привлекло, если честно, – сказала Кристина. – Стоит самый обыкновенный парень, но с окружающей реальностью категорически не совмещается...
– Хочешь знать мое мнение? По-моему, не нужно было мешать шампанское с кокаином, да и вообще следовало бы поменьше этой дряни пользовать...
– Моралист?
– Нет, просто мы, в Австралии, ребята старомодные...
Он помаленьку начинал чувствовать растущее профессиональное возбуждение – по всем прикидкам, подступал срок, пора было этой невообразимой каше из химикатов проесть пластиковую ампулку...
– А может, ты еще и проповедник? – со смешком поинтересовалась Кристина.
– Бог миловал, – искренне сказал Мазур.
– Ну, хорошо хоть ничего не имеешь, святоша, против плотских радостей...
Ее рука с неприкрытым намеком стала озорничать под одеялом. Мазур даже расслабиться не успел – тут-то и сработало.
Грохнуло на совесть, от души громыхнуло, иллюминатор, даром что выходил на противоположную от «Виктории» сторону, озарился ярким, мгновенным, зловещим, честное слово, сиянием, а в следующий миг Мазур безошибочно определил по донесшимся звукам, что это рушится высоко взлетевший столб воды – бомба взорвалась примерно в метре под поверхностью...
Настала относительная тишина. Совсем рядом Мазур увидел в рассветном полумраке расширившиеся глаза Кристины.
– Война? – прошептала она. – Это где-то рядом...
Снаружи послышались крики и топот. Кристина выскочила из постели, подхватила халатик и, влезая в него на ходу, кинулась в коридор, влекомая, должно быть, уже не страхом, а могучим инстинктом любопытства. Запрыгнув в трусы и прихватив рубашку, Мазур направился следом чуть медленнее – как-никак имел полное право, ни в чем не будучи заподозренным, полюбоваться делом рук своих.
51 
