Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
126 
Ключи от квартиры Жужи лежали там, где он их спрятал, – прикрытые мусором и ветошью в узкой щели между двумя секциями дома. Обычно Саюшкин носил их в кармане, но, уходя в последний раз, почему-то решил оставить ключи в импровизированном тайнике. Наверное, сработало подсознание. К сожалению, оно не предупредило его о том, что последует дальше…
Конечно же, Виолетта не спала. Похоже, в квартире шел кутеж, потому что из-за плотно закрытой двери гостиной слышались возбужденные голоса. Леха не стал считать, сколько их там, и тем более афишировать свое вторжение, а сразу же забрался в крохотную кладовку. Рюкзак никто не трогал, его содержимое было в наличии, и, облегченно вздохнув, Саюшкин закинул драгоценный сидор за плечи.
Но уйти тихо и незаметно ему не удалось. Дверь гостиной кто-то отворил пинком, и в прихожую на четвереньках вошла, пятясь, голая мужская задница, притом без головы.
Голова не была видна по очень простой причине – ее закрывала весьма недурная женская фигурка, оседлавшая мужика по всем правилам конной выездки.
Все одеяние женщины состояло из тугого лайкового корсета, пояса и черных чулок. В руках она держала нагайку, которой время от времени довольно сильно стегала своего "жеребца", который дрыгал ногами и вполне натурально ржал.
Мать твою!.. – только и подумал совсем обалдевший вор, не в силах от изумления сдвинуться с места. Это что же такое творится!? Неужто Жужа на старости лет примкнула к садомазохистам? Ну и дела…
Леха ошибался. Это была не Виолетта. "Конь" развернулся с намерением прогалопировать на кухню, и любовники-извращенцы наконец узрели прилипшего к стене Саюшкина.
– Ой! – воскликнула голая наездница, но прикрыть свои прелести, как на ее месте сделала бы любая другая женщина, она не поспешила.
Мало того, в ее голосе Саюшкин почему-то не услышал и вполне уместного в подобной ситуации испуга.
– Люсик, это вы? – спросила женщина и продолжила, кокетливо улыбаясь: – Извините, мы тут немножко развлекаемся…
– Милена!?
– О, вы меня узнали! – торжествующе сказала подруга Виолетты. – Как это здорово.
Проходите, не стесняйтесь. Мы добрые и не кусаемся. Правда, мой жеребчик? – Она любовно потрепала за ухо своего "коня", который, как ни в чем ни бывало, взбрыкивал и мотал головой, будто отгоняя слепней.
– Да, моя любовь, – прогнусавил "жеребчик" и нахально подмигнул вору, все еще пребывающему в легком ступоре. – Захады, дарагой генацвалэ, гостем будышь, – пригласил он Леху, коверкая слова на грузинский манер.
– Нет, нет! Я… Мне пора… – Круто развернувшись, Саюшкин ринулся к двери.
– Люсик, погодите! – остановила его Милена. – Виола уехала на две недели к морю и просила передать, что вы можете по-прежнему жить у нее.
– Да, да, конечно… тронут. Спасибо. Я пошел…
– Извините за накладку! – прокричала Милена, когда Леха уже закрывал входную дверь. – В следующий раз будем договариваться!..
Она кричала еще что-то, но Саюшкин уже не слушал ее. На него вдруг напал приступ истерического смеха, и он, зажав ладонью рот, чтобы не заржать среди ночной тишины во весь голос, понесся вниз по ступенькам с максимально возможной скоростью…
Леха решил поехать в приют для бездомных собак, к Фольке, – чтобы занять у него немного денег на дорогу, так как карманы вора были пусты, а "зайцем" далеко не уедешь.
Он мог бы попросить взаймы у Валентины, но сама мысль об этом приводила его в смятение. Мужчина, который шакалит деньги у женщин – уже не мужчина. Это правило Саюшкин крепко усвоил еще с юношеской поры. А Лехе вовсе не хотелось выглядеть в глазах любимой женщины дешевым альфонсом.
Конечно же, Фольке уже не спал. Или еще не ложился спать. Одно из двух. Он устроился на диване и читал какой-то бульварный роман.
– Гутен абенд, геноссе! – бодро поприветствовал его Леха.
Фольке посмотрел в окно и невозмутимо ответил:
– По-моему, уже не вечер, а утро.
– Ты хочешь сказать, что пора пить чай? – достаточно прозрачно намекнул Саюшкин на то, что он голоден.
– Конечно… – Фольке безропотно встал и начал хлопотать возле плиты.
У него нашлись плавленые сырки, мед, печенье и даже лимон. Леха наливался чаем под завязку: когда еще придется отобедать. За легким трепом незаметно пробежал час. На дворе стало совсем светло.
– Пора собачек кормить, – сказал Фольке. – Еще будешь?.. – спросил он, указав на чайник.
– Уф-ф… – Саюшкин с удовлетворением похлопал себя по тугому животу. – Благодарствую, нет.
126 
