Последние отзывы

  4  

Женщины (не считая Линди, в которой завсегдатаи видели «своего парня») допускались в это святилище лишь в качестве прислуги. Умелой, бесшумной и безгласной. Дорси это устраивало: если же вдруг становилось совсем невмоготу, она напоминала себе, что это не навсегда. Всего на каких-то несколько месяцев. Добившись своей цели, она с радостью сделает ручкой элитному клубу «Дрейк».

Стильный европейский декор сохранялся и в баре — битком набитом людьми, несмотря на ранний час. Дорси напомнила себе, что сегодня пятница; очевидно, магнаты покинули свои рабочие места пораньше, чтобы загодя подготовиться к выходным. Ибо выходные принадлежат им. Как, впрочем, и остальные дни недели. Это рядовой клерк под страхом начальственного гнева корпит над работой с утра до вечера; президент фирмы — сам себе хозяин и вправе расслабиться, когда пожелает.

Лица мужчин были знакомы Дорси, но запоминала она посетителей не по лицам, а по заказам.

Вот «Севен-энд-Севен», рядом — «Солги Дог», а чуть подальше — двое любителей джина, «Джимлет» и «Джибсон». За ними шли рядком «Мартини, да побольше!», «Хейнекен» в бутылке» и «Кир Ройал».

Подумать только — «Кир Ройал»! — в который раз удивилась Дорси, глядя, как огромный мужик, похожий на медведя, сжимает в лапе хрупкий бокал с дорогим вином. Директор грузоперевозочной компании, господи помилуй! Знали бы его дальнобойщики, как он снимает стресс после трудового дня!

Дальше шла скотч-бригада — «Роб Рой», «Расти Нейл», «Скотч-с-водой» и «Дьюар-доверху». А за ними, у самого изгиба стойки, на своем обычном месте… Дорси закусила губу, чтобы невольный вздох не вырвался из груди.

Там сидел «Обен-со-льдом».

Самый привлекательный из всех клиентов Дорси.

Конечно, само по себе это ни о чем не говорит — Дорси не слишком-то жаловала своих клиентов. Всех, кроме «Обена-со-льдом». Вот он ей нравился. Даже слишком.

В жизни он звался Адам Дариен. За месяц работы Дорси успела довольно много о нем узнать, и неудивительно — в баре он проводил почти все вечера, обычно здесь же и ужинал, и частенько Дариен заводил с Дорси разговоры.

Дорси было известно, что Адам Дариен издает журнал под названием «Жизнь мужчины» — невыносимо снобистское и сексистское издание, которое ни одна уважающая себя женщина просто в руки не возьмет! Хотя нельзя не признать, в литературном отделе попадаются очень неплохие рассказы… да и рецензии и обзоры по качеству куда выше, чем в других изданиях такого плана… Но во всем остальном этот журнал — просто плевок в лицо феминизма!

Еще Дорси знала, что Адам Дариен недавно обзавелся новым «Порше 911» антрацитового цвета. Знала потому, что он спрашивал у нее совета — что купить, «Порше» или «Ягуар»? Мистер Дариен склонялся к «Ягуару», но Дорси Горячо убеждала его, что английское производство с немецким даже и сравнивать нельзя. «Если решитесь на „Ягуар“, — так закончила она свою речь, — не забудьте приобрести в комплекте механика-англичанина».

Будь мистер Дариен другим человеком — не таким богатым, процветающим, уверенным в себе и потрясающе красивым, — Дорси решила бы, что в клубе он спасается от одиночества. Но нет! Чтобы такой мужчина — и оставался одинок? Очевидно, ему просто нравится товарищеская атмосфера и мужское общество. Не зря же каждый вечер он уходит задолго до полуночи. Правда, обручального кольца не носит (это Дорси заметила в первый же день — хотя не смотрела специально, честное слово, и не думала смотреть!), но в наше время это ничего не значит. Скорее всего, дома его ждет соблазнительная красотка. А может, и не одна. С него станется.

Но, впрочем, ей, Дорси Макгиннес, до этого дела нет.

Потому что мистер Дариен, при всей его сногсшибательной красоте и неземном обаянии, остается членом этого клуба. А значит — одним из легиона мужчин, которые ходят в костюме и при галстуке, скупают акции, заключают сделки, а в женщине видят что-то вроде усовершенствованной скамеечки для ног.

И вообще, нет у нее времени о нем думать! Своих дел по горло. Она о нем вспоминает лишь раз или два (ну хорошо, хорошо, если быть честной — раз десять или двадцать) в день, когда больше заняться нечем. Да и как можно совсем о нем не думать, когда он сидит тут и пялится на нее, не отрываясь?

Вот как сейчас.

Этими своими чудными карими глазами.

С этой своей бесстыжей ухмылочкой.

И темные волосы его, как обычно, растрепаны, словно их обладатель не раз и не два в задумчивости запускал в них руку. Так и хочется еще больше взъерошить его гриву… Только не здесь. Где-нибудь в другом месте. Наедине. В темноте. И лучше всего — в постели…

  4