Особенно,... 
69 
— Точно, — согласился Лукас. — Затаптываем так, чтобы человек больше не поднялся, а потом пинаем еще пару раз, для верности. Надеюсь, я не открываю для тебя секрета? — обернулся он к Дорси.
— Конечно, не открываешь, — вздохнула она. — Не понимаю только, почему все так набросились на Лорен Грабл-Монро.
— Она — яркая личность, — объяснил Лукас. — В одночасье прославилась. Заработала кучу денег. Представляешь, как завидуют ей обыкновенные серенькие людишки?
— Не думаю, что все американцы такие, — проговорила Дорси. — Конечно, озлобленные крикуны всегда на виду, но…
Лукас язвительно рассмеялся — от его смеха по спине у нее пробежал холодок.
— Думай как хочешь. Одно тебе скажу: будь я на месте Лорен Грабл-Монро, я бы не расставался с огнеметом. Кто знает, что взбредет в голову взбудораженной толпе?
В тот вечер Адам оставался в «Дрейке» почти до закрытия. Не мог заставить себя уйти. Всю неделю он так редко видел Мак, и с каждым днем ему все сильнее ее не хватало. От насыщения голод лишь возрос: с того самого воскресного утра Адам не чувствовал себя удовлетворенным (во всех смыслах, не только в сексуальном). Чего он только не делал, чтобы направить мысли в иное русло! Но испытанные средства — часовая утренняя пробежка, занятия на тренажерах, плавание в бассейне — не помогали: он по-прежнему думал только о Мак, только ее желал.
Однако Адам понимал, что Мак — женщина занятая, и уважал ее занятия. В конце концов, в числе прочего он любит в ней и эту преданность своему делу…
Стоп! Перекрутим-ка назад!
В числе прочего он любит в ней и эту преданность своему делу… Он любит в ней… любит…
«Возможно ли это?» — спрашивал себя Адам, прихлебывая кофе и наблюдая, как Мак запирает бар. Неужели он в нее влюбился?
До сих пор Адам любил, а скорее, полагал, что любит, лишь свою бывшую жену. Да и ее он почти забыл. А может, их брак был обречен на гибель оттого, что оба они по-настоящему не любили друг друга? Или любили, но не настолько, чтобы прожить вместе всю жизнь? Вот почему, узнав о ее измене, Адам не захотел ее простить. И она не попыталась загладить вину, добиться его прощения. Они разошлись без объяснений, без надрыва и двинулись каждый своим путем.
Тогда-то Адам и решил, что попросту не способен любить. Что чистое, глубокое, самоотверженное чувство — не для него. А значит, ему суждено остаться холостяком — что, впрочем, до сих пор его нимало не угнетало.
Почему же чувства его к Мак не похожи ни на что, что случалось испытывать в прошлом? Что, если он действительно в нее влюбился? Влюбился… Или полюбил?..
Что ж, это не так уж страшно. Ну, влюбился — и что? Во всяком случае, пугаться тут нечего. И удивляться тоже не стоит. С самого начала у него с Мак сложились приятельские отношения, несомненно, их влекло друг к другу, а когда они поняли, что ничто не мешает им быть вместе, сделали следующий шаг и стали любовниками.
И, боже, какими любовниками! Такого глубокого, всепоглощающего наслаждения Адам не знал еще ни с однй женщиной. Возможно, думал он, дело в том, что в Мак он видит не только возлюбленную, а подругу. Секс и скрепляет их отношения, и придает им новое измерение. Еще до всякого секса Адам научился любить Мак и доверять ей — доверять, как ни одной женщине в жизни.
Ни с одной женщиной он не делился своими задушевными мыслями! Даже с женой. Почему-то ему казалось: заговорив о том, что его волнует, он потеряет часть себя. Так было всегда, со всеми, но только не с Мак
С первого дня он почувствовал, что с Мак можно говорить обо всем. В чем тут причина — в том ли, что она была замужней женщиной и потому безопасной, то ли в разделяющей их стойке и клубной униформе, но ей он не боялся довериться, с ней не боялся потерять себя. Что-то в ней привлекло его с первого дня знакомства — и какой смысл теперь думать да гадать, что именно?
Какая разница, откуда пришло это чувство? Главное, что оно пришло и остается с ним. Важно, что Адам любит Мак, она нужна ему. Он не мыслит себе жизни без нее. Стоит день или два ее не видеть — и его охватывает невыносимая тоска одиночества. Да, надо признать — он хочет быть с ней.
Как можно чаще. И как можно дольше.
— Еще кофе? — отвлекая его от размышлений, послышался рядом ее чувственный низкий голос.
Он поднял взгляд — лишь для того, чтобы утонуть в ее бездонных зеленых глазах, а сейчас еще и очень грустных. Да и сама Мак выглядела измотанной. Хотел бы он знать, зачем, черт побери, она надрывается на двух работах?
69 
