В угрюмой задумчивости стояли бородатые простоволосые старатели, безмолвно прощаясь со своим товарищем…
– …Понимаете какое дело, гражданин-товарищ… э-э… комиссар… Фельдшер Бандурин мялся, подыскивая нужные слова.
– Вы, как я разумею, были… э-э… знакомы…
– Это был мой друг, – ответил, не колеблясь, Петухов.
– Тем лучше, тем лучше! – чему-то обрадовался фельдшер. – Умирая, он просил разыскать его сына. И передать ему вот это… Он протянул Петухову портмоне и часы фирмы «Пауль Бурэ».
– Там внутри… э-э… адресок. И записка. Вот только дописать ее он не успел…
Петухов молча кивнул, сунул портмоне и часы в карман, и тяжелой поступью, низко склонив голову, пошел к выходу.
Глава 20
Калинка, длинноногая накрашенная девица двадцати лет, кокетливо, с вызовом, смотрела на Володина. В ее больших серых глазах можно было утонуть. Несмотря на обилие краски и разгульную жизнь, ее лицо еще не утратило свежести, присущей девушкам ее возраста. Она была очень даже симпатичной, о чем с непонятной досадой подумал Савин.
И невольно сравнил Калинку с Наташкой. Сравнение оказалось не в пользу его пассии, и капитан почему-то расстроился. Взяли Калинку вечером, в ресторане «Арагви», чем вызвали явное недовольство жгучего брюнета не первой молодости с солидным брюшком, заказавшего своей «возлюбленной» поистине царский ужин с черной икрой, лангустами и прочими деликатесами. Разбушевавшегося гражданина кавказской национальности с трудом привели в чувство только в отделении милиции. Но, принимая во внимание южный темперамент, разбитые надежды и энную сумму зря потраченных денег, его в конце концов отпустили с миром – дожевывать холодные шашлыки и допивать французское шампанское. Тем более, что в противозаконных деяниях, по данным угрозыска, он участия не принимал.
Допрос шел ни шатко, ни валко благодаря стараниям невозмутимой Калинки. Она вела себя так, словно ужин из «Арагви» был перенесен в МУР. И в который раз Савин позавидовал коллеге, его умению найти правильный, выверенный до мелочей тон в таком весьма сложном и важном деле, как допрос.
– Ну, Панкратова, тебе бы на сцену, в Большой театр. – Володин был вежлив и галантен. – Такие таланты пропадают…
– Ой, не говорите. А вы знаете, я пыталась поступить. В театральное училище.
Калинка приняла эффектную позу.
– И за чем вышла остановка? – спросил, посмеиваясь, Володин.
– За малым – не сообразила подыскать хорошего репетитора. Желательно кого-нибудь из приемной комиссии.
– Не может быть!
– Еще как может… Молодая была, глупенькая.
Калинка стрельнула глазами в сторону Савина и как бы нечаянно поддернула свою и так короткую юбку еще выше. Капитан несколько смущенно перевел взгляд на окно. Несмотря на то, что Калинка не могла похвалиться упитанностью, коленки у нее были вполне аппетитные.
– Нужно было еще раз попытаться, – сказал Володин.
– Я пыталась и второй раз.
– Ну и как? Нашла репетитора?
– Естественно.
– Так в чем тогда дело?
Калинка сладко зажмурилась и не ответила, а проворковала:
– Все очень просто – проспала экзамен.
– И репетитор не помог?
– К сожалению, нет. Потому как тоже проспал. Он оказался таким проказником… – Калинка хихикнула. – Так что в тот день приемная комиссия без него работала.
– Сочувствую, Панкратова. Ну, ничего, не все еще потеряно.
– Я тоже так думаю. Разрешите, я закурю.
– Конечно… Пожалуйста, зажигалка.
– Спасибо.
– А скажи, Панкратова, когда ты в последний раз видела Пикулина?
– Карамбу? Калинка глубокомысленно наморщила лоб.
– Давно… – ответила она после недолгого раздумья. – Месяца два назад. А что, он влип?
– Да как тебе сказать… В общем, да.
– Такой миленький… – печально вздохнула Калинка и, грациозно выгнув спину, потянулась к пепельнице. – Жаль…
– Не очень, – ответил ей в тон Володин.
– Это по вашему мнению, – лукаво улыбнулась Калинка и снова томно посмотрела на Савина.
– Возможно… Кстати, вспоминал он и о тебе.
– Да ну? Вот что значит настоящий мужчина – не забыл…
– Еще бы. Когда даришь девушке такой подарок, как норковая импортная шуба…
– Ох, Карамба, опять прихвастнул! Дождешься от него подарков… Как бы не так. Купила я у него эту шубу. Не верите? Честное слово!