116 
Она никогда еще не видела, чтобы афганец был так глубоко тронут. Мохаммед был не в силах вымолвить ни слова. На мгновение ей даже показалось, что он готов заплакать. Он отвернулся, стараясь взять себя в руки. Когда он снова повернулся к ней, его лицо было спокойно, хотя мокро от слез.
– Идемте со мной, – произнес он.
Они последовали за ним мимо домов к берегу реки, где вокруг костра, на котором готовился ужин, на корточках сидели пятнадцать или двадцать партизан. Мохаммед, подойдя к ним, без предисловия начал рассказывать о смерти Мусы, заливаясь слезами и жестикулируя.
Джейн отвернулась. Сегодня ей и так хватало тягостных переживаний.
Она тревожно огляделась по сторонам. «Куда мы убежим, если появятся русские», – спросила она себя. Вокруг были лишь открытые поля, а еще река и несколько домов. Но Масуду, видимо, это место казалось безопасным. Возможно, селение было слишком мало, чтобы привлечь внимание военных.
У нее больше не было сил для беспокойства. Она уселась на землю, прислонясь спиной к стволу дерева и, довольная, что может, наконец дать отдых ногам, начала кормить Шанталь. Эллис спутал Мэгги, снял мешки и сумки, и лошадь начала поглощать обильную растительность на берегу реки. «Какой долгий день, – подумала Джейн, – страшный день. А ночью мне удалось не так уж много поспать». И она улыбнулась, вспоминая эту ночь.
Эллис вытащил карты Жан-Пьера и уселся рядом с Джейн, изучая их при быстро тускнеющем вечернем свете. Джейн посмотрела ему через плечо. Предполагаемый путь лежал дальше по долине до селения под названием Комар, где им предстояло свернуть на юго-восток в боковое ущелье, ведущее в Нуристан. Это ущелье также называлось Комар, как и первый высокий перевал, который они должны были преодолеть.
– Пятнадцать тысяч футов, – сказал Эллис, указывая на перевал, обозначенный на карте. – Вот где будет холодно.
Джейн поежилась.
Когда Шанталь насытилась, Джейн сменила пеленку, а мокрую выстирала в реке. Вернувшись, она нашла Эллиса увлеченным беседой с Масудом и уселась на корточки возле мужчин.
– Вы приняли правильное решение, – говорил Масуд. – Вы должны во что бы то ни стало выбраться из Афганистана, имея в кармане наш договор. Если русские захватят вас, все потеряно.
Эллис согласно кивнул. Джейн подумала: «Я никогда раньше не видела Эллиса таким – он относится к Масуду с настоящим почтением».
Масуд продолжал:
– Впрочем, это путешествие необычайно трудное. Большая часть пути лежит выше уровня вечных снегов. Иногда тропу бывает трудно разглядеть под снегом, а если вы собьетесь с пути, то погибнете.
Джейн хотелось знать, к чему он клонит. Ей казалось недобрым признаком, что Масуд старательно обращался только к Эллису, будто ее здесь не было.
– Я могу вам помощь, – продолжал Масуд. – Но, как и вы, я заключаю с вами сделку.
– Продолжайте, – сказал Эллис.
– Я дам вам Мохаммеда в проводники, чтобы он провел вас через Нуристан в Пакистан.
У Джейн радостно забилось сердце: Мохаммеда в проводники! Это будет совсем другое дело!
– А каковы мои обязательства в этой сделке? – спросил Эллис.
– Вы пойдете один. Жена доктора с ребенком останется здесь.
Джейн стало ясно, что она должна будет на это согласиться. Было бы глупо бросить вызов судьбе, пытаясь пройти вдвоем, без проводника, – они скорее всего погибнут. А так она, по крайне мере, спасет жизнь Эллису.
– Ты должен согласиться, – сказала она. Эллис, улыбнувшись ей, перевел взгляд на Масуда.
– Это исключено, – сказал он.
Масуд поднялся и, явно оскорбленный, пошел обратно к сидящим у костра партизанам. Джейн сказала:
– Ах, Эллис, разве это разумно?
– Нет, – ответил он, беря ее за руку. – Но я не собираюсь так легко от тебя отказываться.
Она сжала его руку.
– Но ведь я… Я ничего тебе не обещала.
– Знаю, – ответил он. – Когда мы снова попадем в цивилизованный мир, ты вольна будешь поступать, как пожелаешь – жить с Жан-Пьером, если тебе так хочется и если ты сможешь его разыскать. Мне хватит и двух недель, если это все, что мне отпущено. В любом случае, может, мы и не проживем так долго.
Это была правда. Зачем отчаянно тревожиться о будущем, подумала она, если у нас, вероятно, никакого будущего и нет?
Масуд вернулся к ним, снова улыбаясь.
– Я не умею торговаться, – сказал он. – Я даю вам Мохаммеда без всяких условий.
116 
