22 
Мазур огляделся. Опять-таки никаких достопримечательностей – чисто, прибрано, старинная кровать с высокими железными спинками, две кресла, столик, шторы задернуты.
За спиной у него звонко щелкнул старомодный замок.
– Ну, и как это понимать? – спросил он спокойно.
Мадлен подошла к нему вплотную, медленно подняла руку, легонько потянула его галстук, приспустив узел. Так же плавно убрала руку, прищурилась:
– Тебе объяснять или сам догадаешься? Попробуй с трех раз...
В конце-то концов, он тут оказался с санкции начальства. А если что не так, не наше дело – как говорится, Родина велела...
Взять ее за плечи и легонько притянуть к себе, не думая при этом о возможных объективах, оказалось не таким уж трудным делом. Природа брала свое, и в сочетании с дозволением начальства смесь получалась убойная. Мазур раздел ее без особой неуклюжести, благо не впервые в жизни это проделывал, да и сопротивления никакого, одно молчаливое поощрение синим взглядом. Стал снимать пиджак, но закончить эту нехитрую процедуру не успел – Мадлен гибко опустилась перед ним на колени...
Вот это с ним проделывали впервые. В первый миг он инстинктивно сжался в нешуточном испуге, показалось, что ее зубы сейчас вонзятся в беззащитную плоть, но тут же выяснилось, что дело обстоит не так уж скверно, даже наоборот. Сначала в голове еще прыгали всякие мысли, от «Да это ж извращение!» до «Как же дальше? Неужели проглотит или как-то по-другому полагается?!». Потом и мысли отлетели, потому что стало чертовски приятно. Он пялился в потолок, избегая опускать взгляд на ритмично колыхавшуюся светловолосую головку, в мозгах крутилось одно: «Вот это да-а!» Осторожно погладил ее по голове, легонько прижал пальцами затылок – она не противилась, наоборот, ее это словно подхлестнуло.
Позже, когда они оказались на мягкой старинной постели, вовсе не скрипучей, Мазуру пришлось пережить еще немало неизведанного. Смешно, но в какой-то миг он и впрямь ощутил себя совращаемой семиклассницей – слава богу, это быстро прошло. Главное, не ударил в грязь лицом.
Лежа с ней рядом и ласково-лениво перебирая золотистые пряди, он с каким-то нездоровым интересом ждал, когда же начнется. По всем канонам, согласно многочисленным примерам из откровений засекреченных лекторов, сейчас в дверь должна была ввалиться целая ватага хмурых типов в надвинутых на глаза шляпах, комната обязана озариться сполохами ослепительных фотовспышек, а вперед протиснется особо отвратный шпик и сквозь зубы процедит что-то вроде: «Либо вы принимаете наше предложение, товарищ Мазур, либо...»
Но время шло, а в тихую комнату никто не врывался. Мазур даже ощутил легкое разочарование. И постарался успокоить себя тем, что врываться им вовсе не обязательно: вон в той симпатичной люстре очень удобно вмонтировать широкоугольный объектив, сейчас его отпустят, а через пару дней подойдет незнакомец... стоп, что-то тут не клеится! Какая может быть «пара дней», если они вскоре вновь уйдут в море и неизвестно когда вернутся. Не будут же те ждать возвращения «Сириуса» в СССР? Или будут? Вот тогда и получится настоящая хохма, когда станут разыскивать в Институте океанологии старшего научного сотрудника по фамилии Мазур...
– Думаешь о чем-то серьезном? – тихонько спросила Мадлен.
– Думаю, зачем я тебе.
– А низачем,– сказала она.– Просто стало интересно – каковы эти русские. Тебе ведь, положа руку на сердце, было интересно, каковы же эти француженки?
– Ну, вообще-то...
– А если честно?
– Если честно, то да.
– Вот видишь. Не обиделся?
– За что? – усмехнулся Мазур.– Не такой уж я глупый романтик, чтобы полагать, будто ты с трех беглых взглядов влюбилась в меня без памяти. Не столь уж я о себе высокого мнения... Приключение так приключение.
– Вот и прекрасно,– с облегчением вздохнула она.– А то я уже боялась совершенно непредсказуемой реакции загадочной славянской души...
– Интересно, откуда ты эту душу знаешь? По книгам?
– Ну, главным образом,– призналась Мадлен смущенно.– Достоевский и Чехов...
– Милая, с тех пор много воды утекло...– сказал Мазур.– А вот я, признаюсь тебе честно, о французах сужу главным образом по Дюма...
– Ну, со времен Дюма тоже много воды утекло.
– Как сказать... Дело в том, что все это приключение очень удачно ложится на мои впечатления от Дюма, понимаешь?
– Ничего себе! – присвистнула Мадлен.– И какой же у тебя перед глазами встает женский образ? Неужели миледи?
22 
