Последние отзывы

  48  

– Вам неприятно вспоминать? – спросила Ольга негромко. – Но у меня почему-то сложилось впечатление, что вы о н е й вспоминаете без вражды, иначе все было бы иначе...

– Она погибла, – услышал Мазур свой собственный голос откуда-то со стороны.

– Извините. Я дура, наверное?

– Нет, – сказал Мазур, глядя в сторону. – Прошло полтора года, я привык. Если бы вы вдруг не появились... – Его куда-то несло, и не было сил бороться. – Бог ты мой, с ума можно сойти...

– Мы так похожи?

– Не то слово. Как две капли воды. Тогда, на площади, я уже начал думать, что увидел призрак...

– Интересно... – прямо-таки завороженно протянула Ольга. – Как такое могло случиться? Конечно, бывают двойники...

– Ничего удивительного, – сказал Мазур, чувствуя, как вмиг отказали некие тормоза. В конце концов, никаких военных и государственных тайн он не выдавал. – Дело в том, что та Ольга – ваша близкая родственница. Или не столь уж близкая? Совершенно не помню, как такая степень родства именуется... У вашего прадедушки был двоюродный брат. Не знаю, что вы о нем слышали, но у вас в кабинете висит старая фотография, где они сняты вдвоем. У двоюродного брата в конце концов родилась правнучка, вот и разгадка шарады, конечно, не у него родилась, мужчины ж не рожают... черт, как же сказать...

Он замолчал, окончательно запутавшись в той чуши, которую начал нести.

– Вяземский? – прямо-таки выдохнула Ольга, округлив глаза. – У отца дома висит родословное древо... Значит, большевики его не расстреляли?

– Везучий был человек, – сказал Мазур с вымученной улыбкой. – Его даже в тридцать седьмом не расстреляли, а выпустили. Умер адмиралом, советским, понятное дело...

Она протянула что-то на испанском.

– Что? – не понял Мазур.

– Ох, простите... – Ольга чуточку смутилась. – Учено выражаясь, соответствует русской реплике «ничего себе!». Смысл такой, слова другие, не вполне приличные... Ничего себе! У нас в семье считалось, что т у ветвь целиком вырезали красные... Я знала, конечно, что и у красных служило немало царских офицеров, но вот уж не думала... Как две капли воды?

Он молча кивнул.

– Бог ты мой, что вы должны чувствовать...

– Вот этого не надо! – чуть не крикнул он. – Только не надо меня жалеть!

– Я и не собираюсь, успокойтесь, – заверила Ольга. – После того, как я видела вас в деле? Там, в поезде? Ничего себе объект для девичьей жалости – русский Рэмбо... Вы, в самом деле, на меня не сердитесь? Я же и подозревать не могла... И тоже – Ольга? А что с ней случилось?

– Несчастный случай, – сказал Мазур, уже справившись с собой. – Не будем об этом, хорошо?

– Я понимаю, – покладисто согласилась Ольга. – И многие... ее родственники живы?

– Их у вас в России немало, – вымученно усмехнулся Мазур. – Если вдруг вздумаете...

Он резко поднял голову, услышав басистый вскрик корабельного ревуна. И тут же понял: на его счастье подвернулся удобный повод прервать мучительный для него разговор...

Небольшой сторожевой корабль, серо-стального цвета, низкий, хищно-вытянутый, шел встречным курсом. Вновь мощно мяукнул ревун, «Хенераль» ощутимо замедлял ход. Сторожевик, разворачиваясь левым бортом, целеустремленно приближался.

Наметанным взглядом Мазур тут же его классифицировал – почти автоматически, бездумно: аргентинской постройки, несомненно, класс «Дротик», оснащен двумя водометными двигателями, значит, идеально подходит для речного мелководья... Автоматическая пушка на баке, крупнокалиберные пулеметы на крыше рубки... а вот станковый гранатомет типа нашего «Пламени», конечно же, в список штатного вооружения не входил, его должны были поставить потом, ну да, из такого удобно шпарить по лесу, где затаились партизаны...

У левого борта уже стояли, расставив ноги, наведя короткие автоматы, полдюжины фигур в пятнистом. Расстояние меж кораблями сократилось до нескольких метров, Мазур рассмотрел на рукавах знакомые понаслышке нашивки: черные круги с алой мордой ягуара. Тигрерос, ясное дело, знаменитый антипартизанский спецназ – Кацуба говорил, по-испански тигреро означает как раз ягуара.

Корабли соприкоснулись бортами – гроздь кранцев вдоль скошенного бока сторожевика смягчила удар. Оба юных солдатика уже вытянулись в струнку, держа винтовки, как это полагалось при здешней команде «На караул!». Спецназовцы один за другим попрыгали на палубу, прошли мимо салабонов, как мимо пустого места, проворно разбежались, занимая позиции согласно некоей диспозиции. Мазур самую чуточку забеспокоился: как-никак он был, строго говоря, самым натуральным шпионом, мало ли что могло вскрыться в столице...

  48