51 
Алексей надеялся, что его маневр остался незамеченным. Иначе худо. Иначе тяжеленько будет снять этого душманского ниндзю. Карташ осторожненько прошел на корточках чуть вперед и между третьим и четвертым рядом и залег на полу. Устроился в классической позиции «стрельба лежа», положив автоматный ствол на поперечину кресельной ножки. Он надумал прибегнуть к снайперской стратегии. Все просто: ждать, пока покажется враг, и мягко потянуть спусковой крючок. Если умнее и ловчее окажется тот, на кого ты ставишь засаду, то траурный марш сыграют в твою честь.
Наконец Карташ его увидел. Тот по-пластунски, с поразительной, с какой-то зачаровывающей ловкостью полз вдоль кресельных рядов, так же, наверное, ползал он и по горам, от камня к камню, подбираясь к врагу, которому потом одним движением руки перерезал горло. Алексей лежал и ждал, когда дух поравняется с ним. И наконец тот поравнялся.
Алексей держал палец на спуске, внутренне собравшись, отогнав мысли о том, насколько все осложнится, если он промахнется.
А за мгновение до выстрела дух этим своим невыносимо звериным чутьем почуял опасность.
Карташ будто в замедленной киносъемке увидел поворачивающееся к нему лицо. Смуглое лицо с тяжелыми скулами и волосатыми ноздрями. Они встретились взглядами. По лицу азиата пробежала короткая судорога – такая судорога, наверное, заставляет оскалиться зверя, загнанного в ловушку. Вот в этот момент Алексей и втопил спусковой крючок.
Душман увернулся бы, будь он на ногах. Но лежа уворачиваться сложнее. И все же он почти увернулся, немыслимым образом изогнувшись и выбросив перед собой автомат в попытке поставить хоть какой-то заслон разящему свинцу. Почти...
Но почти не считается.
Алексей расстрелял полный рожок.
Все было кончено. Карташ добрался до убитого, протискиваясь между креслами. Не испытывая никаких особенных эмоций – видимо, перегорели все эмоции во время короткого боя, – обыскал покойника. Забрал автомат, запасные рожки, достал из карманов куртки (или как эта хламида обзывается?) две гранаты Ф-1 с вывинченными запалами, нашарил в карманах и запалы. Обнаружил и небольшую рацию. Подумав, сунул ее себе в карман.
Подошел Гриневский.
– Все кончено, – сказал ему Карташ. – Пошли к женщинам.
– А вдруг он не один?
– Другие бы уже объявились.
Они поднялись на сцену. Напуганной выглядела не только Маша, но даже Джумагуль. Однако успокаивать, говорить, что все обойдется, Алексей посчитал занятием бессмысленным. Лучше говорить честно и по делу.
– Ну вот и напоролись, – коротко, со злостью выдохнув, сказал Карташ. – Если б стекла были целы, еще можно было бы надеяться, что его дружки выстрелов не услышат. А так... – Алексей махнул рукой. – Ладно, как выпало, так выпало, уже не переиграть. Придется воевать. Делаем вот что. Через парадную лестницу уходить нельзя, чего доброго сойдемся с абреками лоб в лоб, а это было бы некстати. Поэтому уходим по пожарной лестнице – есть на нее выход с третьего этажа. Пожарка идет по стене, противоположной фасаду. Оттуда переулком – к раскуроченному универмагу. Там удобно прятаться, много всякого хлама, есть где зашхериться. Да и сам черт ногу сломит, пока кого-нибудь отыщет среди того мусора. Вот там Маша с Джумагуль схоронятся до нашего возвращения. А мы с Петром...
– Я с тобой! Я не собираюсь отлеживаться, хватит, под тем столом в ауле належалась! – сдвинув брови, воинственно заявила Маша. Да еще потрясла автоматом. Ни дать ни взять, амазонка на охоте за мужскими скальпами, бляха-муха. А а глазах-то бултыхается самый неподдельный страх.
– Значит так, мамзель Мария, – Карташ говорил медленно, но веско, чтобы смысл сообщения дошел до печенок, дошел быстро и качественно. – Запомни и передай другим – на войне командир всегда один. Иначе не было, не бывает и не может быть.
– И это ты? – с вызовом уточнила Маша.
– И это я. Кто-то оспаривает?
Неожиданно на помощь Карташу пришел Гриневский:
– Начальник дело говорит. Вот когда сядем в машину, я буду главным. Про вертолет вообще молчу, там только кто вякнет мне под руку или полезет с советами, закатаю в лоб, невзирая на чины и половые различия. Если угодим в здешнюю крытку, тьфу-тьфу, – Таксист, нисколько не рисуясь, трижды сплюнул через плечо и постучал по дереву, а именно по панели ДСП, – тогда придется вам меня слушаться, как отца родного, а в боях местного значения гражданин начальник рюхает не в пример лучше нашего. Его этому учили.
51 
