Мэтр Анрах появился во дворе, когда Сварог уже собирался последним залезть в дряхлый экипаж. Подойдя, виновато развел руками, тихо сказал:
– Ничего не нашел, уж не посетуйте…
– Зато я, кажется, нашел, – сказал Сварог.
– Что ж, ни о чем не стану спрашивать, но… – он помялся. – Не знаю, поможет ли это вам… Почти все авторы при упоминании о подземельях советуют беречься зеркал.
– Что они имеют в виду?
– У меня осталось впечатление, что они не знают этого сами. Просто повторяют пришедшее из глубины веков предупреждение. Вы учтите на всякий случай…
– Учту, – сказал Сварог. – Прощайте. Может, встретимся когда-нибудь…
Залез в рыдван, окинул взглядом свое воинство. Воинство держалось бодро и браво, на сей раз без всякого наигрыша – впереди замаячила надежда, а это перевешивало все связанные с оною возможные опасности. Капрал Шедарис держал на коленях последнее достижение пытливой конструкторской мысли – громадный четырехствольный пистолет, каковой извлек, едва оказавшись в повозке.
– Ты его спрячь пока, – сказал Сварог. – Уличных боев, право слово, не предвидится.
Капрал не без сожаления упрятал громоздкое чудо техники в мешок. Паколет поерзал на лавке:
– Наши ребята плели про катакомбы всякие страхи…
– Вот и проверим, – сказал Сварог, взглядом приказав ему заткнуться.
Покосился на Делию – она выглядела так, словно и радоваться хотела, и боялась обмануться.
– Ничего, ваше высочество, – сказал Сварог. – В следующий ваш проезд по улицам этого беспокойного города встречать вас будут совершенно иначе, клянусь…
Он и сам искренне верил в то, что говорил. Делия устало улыбнулась ему, а тетка Чари вздохнула:
– Великие небеса, как спокойно и беззаботно жилось в пиратах… Нет, понесло же меня на сушу…
– Зато на суше не утонешь, – сказал Сварог.
– Да уж, кому быть повешену…
– Бросьте, – сказал он. – Я всегда успею возвести вас всех в дворянство. А дворян вешать не положено. С ними обходятся со всем возможным почетом, голову сносят церемониальным мечом и непременно на золоченой колоде. Это вам не грязная веревка, натертая прошлогодним дешевым мылом…
Шуточка была цинично-казарменная, но такие лучше всего и действуют в подобных переделках…
Церковь святого Круахана, сложенная из темно-красного кирпича, вздымала к небу три колокольни с острыми шпилями и немного походила на крепость – малым количеством окон и толщиной стен. Последний раз ее отстраивали из развалин пятьсот лет назад, до Латеранского трактата[27], и это сказалось на настроении зодчих. Впрочем, и новые храмы, принадлежавшие Братству святого Роха, были построены так, чтобы отсидеться в них при осаде: загадочное братство, посвятившее себя борьбе с черной магией, не без оснований опасалось коварных сюрпризов.
Чем оно занималось, плохо представлял даже Гаудин – по наблюдениям Сварога, державший в отношении Братства почтительный нейтралитет. Но если где-то обнаруживался пробитый серебряной стрелой маг или таинственно сгорала подозрительная антикварная лавка, грешившая продажей книг из Черного Перечня, можно было прозакладывать голову, что в девяти случаях из десяти здесь не обошлось без нелюдимых братьев в коричневых рясах…
Один такой встретил их у входа – мрачный широкоплечий монах, на которого даже бывалый капрал косился с уважением. На поясе у него висел скрамасакс[28] в железных ножнах и три символа Братства – серебряный клеверный трилистник, бронзовая фигурка коня[29] и вырезанный из дерева сжатый кулак.
Не задавая вопросов, он повел их в обход алтарного зала, низкими коридорами без окон – в подземные этажи. К стагарцу и в самом деле относились без всякой доверчивости: у входа в келью, где его поместили, сидел еще один монах, столь же внушительного сложения, держа меж колен внушительный посох, окованный с одной стороны широкими медными кольцами (вполне возможно, и с выкидным клинком внутри, монахи это практиковали и были мастерами гойкара[30]).
Сварог вошел, оставив остальных за дверью. В углу ровно, без копоти, горел масляный светильник. Табуретов здесь было два, так что Сварог немедленно сел на свободный и без церемоний принялся разглядывать стагарца – нарочито неторопливо, хмуро, чтобы тот понервничал и понял, что убивать его не будут, но и марципанами потчевать не собираются.
27
Латеранский трактат положил конец Третьей войне храмов.
28
большой боевой нож, длиной не менее локтя, заостренный только с одной стороны, как сабля.
29
конь испокон веков считается животным, не любящим нечистую силу (и сам ненавидим ею); богословские традиции связывают коня со святыми Рохом, Круаханом и Катбертом-Молотом, древними борцами с силами зла; трилистник используется против нечисти, затворяя ей дорогу и в иных случаях изгоняя призраков.
30
гойкар – искусство боя на палках.