Особенно,... 
79 
– Признаться, нет.
– Гасконцы – это, как бы французские шотландцы, леди Джейн, – сказал д’Артаньян уверенно. – Разве что не носят юбок. Во всем остальном же они ничем не уступают шотландцам… Позвольте вашу руку, лестница скользкая от ночной сыро– сти…
Они спустились по широкой каменной лестнице к самой воде, и Джен уверенно повернула нап– раво.
– Вот и моя лодка, – показала она. – Спасибо вам, сэр Кастельмор… кстати, вы не в родстве ли с Кэстлморами из Йорка? Это очень почтенная и старая фамилия, с корнями, уходящими во Фран– цию…
– Вполне может быть, – подумав, сказал д’Артаньян. – Кажется, кто-то из наших далеких предков в свое время уплыл в Англию с Вильгельмом Завоевателем… Во всяком случае, я об этом слышал не один раз…
– Ну, мне пора, – сказала Джен, протягивая ему руку. – Спасибо вам, сэр Кастельмор. Если нанесете нам визит, я всегда буду рада вас видеть. Спросите дом лорда Гленданинга в Мэйль-Энде, вам всякий покажет. Ну, а в Шотландии можно вообще спрашивать первого встречного, в любом уголке страны…
Глядя вслед отплывавшей лодке, д’Артаньян ощутил некий сердечный укол – о, легчайший, мимолетный, и не более того. И тут же забыл о случайном знакомстве – как ни нравились ему такие вот девушки, гордые и решительные, с кинжалом за корсажем, он, во-первых, был серьезно влюблен, а во-вторых, завтра же утром должен покинуть Англию, и, надо полагать, надолго…
Он круто повернулся на каблуках и направился в противоположный конец пристани, где оставил лодку и верного Планше.
И остановился, как вкопанный.
Единственная дорога, которой он мог добраться до своей лодки, оказалась прегражденной. И дело было вовсе не в стражниках, коих тут почему-то именовали «пожирателями говядины» – они-то как раз не стали бы препятствовать одному из приглашенных на бал…
Все дело было в человеке, яростно спорившем с офицером стражи в каком-то десятке футов от д’Артаньяна…
Прежде всего гасконец надвинул шляпу на глаза и отвернулся к реке, притворяясь, будто любуется игрой мириадов разноцветных огней. Он стоял так близко, что отчетливо разбирал каждое слово офицера в старинном, времен Генриха VIII, красном кафтане с королевским гербом на груди и его собеседника в дорожной, покрытой пылью одежде, имевшего вид человека, проделавшего за короткое время чрезвычайно долгий путь без малейшей оглядки на собственную внешность.
Д’Артаньян не сомневался, что так оно и было. Что этот человек спешил изо всех сил. Что в дорогу его вынудили пуститься крайне важные побуждения – несомненно, теснейшим образом связанные с тем поручением, ради которого в Англию прибыли люди кардинала…
Это Атос собственной персоной препирался с офицером, а за спиной у него маячил немногословный Гримо, обладавший, как давно убедился д’Артаньян, нюхом ищейки…
– И не просите, сэр, я вас ни в какую не могу пропустить, – скучным голосом повторил офицер, судя по всему, один из тех туповатых служак, что слепо следуют не только всякой букве приказа, но и каждому знаку препинания. – Здесь, понимаете ли, бал, тут у нас королевский дворец, и приглашены самые что ни на есть благородные гости, чтобы веселиться без забот… Вы ведь не приглашенный?
– Нет.
– Вот видите. А у меня приказ – не пропускать не приглашенных, всяких там просителей, челобитчиков и посыльных….
– Сударь, – произнес Атос со знакомым уже д’Артаньяну ледяным спокойствием. – Я не проситель, не челобитчик… и, в некотором роде, не обычный посыльный. Я – дворянин и послан к герцогу Бекингэму крайне высокопоставленной особой…
– Но вид у вас, сэр…
– Именно такой вид и будет у человека, без малейшей передышки проделавшего путь из Парижа до Хемптон-Корта… – Атос извлек из-под камзола запечатанный конверт и поводил им перед носом офицера. – Я должен немедленно передать герцогу это письмо… То, что в нем заключено, не терпит ни малейших отлагательств.
– И что же это за особа? – протянул скверно изъяснявшийся по-французски офицер, чуть ли не зевавший от скуки.
– Этого я не могу вам сказать.
– Ну, давайте письмо, я потом передам…
– Ни в коем случае. Мне приказано передать письмо исключительно в собственные руки, понимаете вы это, английский чурбан?
– Но-но, вы насчет этого потише! – обиделся офицер, во всех отношениях, надо полагать, персона совершенно незначительная, а потому и настроенная использовать все выгоды своего случайного поста, то бишь возможность законнейшим образом быть непреодолимым препятствием на дороге кому бы то ни было. – А то, знаете, достаточно стражу в свисток высвистеть… Я, сэр, при исполнении, надобно вам знать, я на посту…
79 
