Особенно,... 
84 
– Скажите пожалуйста! – отозвался мистер Микин, прикасаясь батистовым платочком к кончику носа.
– Да, да! Какой-то «беглый» – так мы именуем сбежавших каторжников, мистер Микин, – случайно оказался там, и он приставал к ним и вдобавок еще потребовал, чтобы они с ним делились провизией, – вот нахал! Капитан Фрер глаз с него не спускал, боялся, что он их убьет. Даже в лодке он хотел выбросить их в море и скрыться. Это был, говорят, самый закоренелый преступник в Макуори-Харбор. Послушали бы вы, как капитан Фрер рассказывает эту историю!
– А где он сейчас? – с интересом осведомился мистер Микин.
– Капитан Фрер?
– Нет, каторжник.
– О, господи, откуда я знаю? Думаю, что в Порт-Артуре. Его судили за побег и повесили бы, если бы не заступничество капитана Фрера.
– Ну и ну! Какая странная история, – сказал мистер Микин. – Значит, юная леди ничего об этом не знает?
– Знает лишь то, что ей, бедняжке, рассказали. Между прочим, она обручена с капитаном Фрером.
– Да неужели? С тем, кто ее спас! Просто необычайно! Настоящий роман!
– Правда? Все так говорят. А ведь капитан Фрер намного старше ее.
– Но ее детская привязанность переросла в любовь к своему спасителю, – мечтательно заключил Микин, впадая в лирический тон. – Это ведь так прекрасно. Напоминает – гм! – сказку о дубе и плюще, дорогие леди. Ах, какие же чудесные проблески света встречаются порой в нашей грешной человеческой природе! Кажется, это калитка их дома?
Проворный слуга из арестантов – когда-то он был известным карманником – оставил священника отдыхать в уютной гостиной, из окон которой, несмотря на спущенные шторы, виднелся солнечный уголок сада, местами затененный деревьями, а сам отправился разыскивать мисс Викерс. Майора не было дома – очевидно, обязанности старшего смотрителя колонии иногда вынуждали его покидать домашний очаг. Мисс Сильвия Викерс была в саду, и ее позвали к гостю. Преподобный Микин, отерев свой вспотевший лоб и одернув белоснежные манжеты, откинулся на мягкой софе, наслаждаясь элегантной обстановкой и прохладным воздухом. Не располагая более подходящими для данного случая образами, он сравнил прелестную гостиную с ее мягкими диванами, ослепительно яркими цветами и открытым пианино с гостиной в доме какого-нибудь вест-индийского плантатора, изысканная роскошь, прохлада и уют которой контрастируют с изнурительной жарой, убожеством и варварством за пределами этого жилища. Он пришел в такой восторг от этого сравнения, – у него вообще была склонность испытывать удовольствие от собственных мыслей, – что даже принялся сочинять начало нового письма епископу и набрасывать в уме описание оазиса в своем пустынном вертограде. Но голоса в саду отвлекли его от этого занятия, и ему показалось, что кто-то близко от него плачет, громко всхлипывая. Выйдя и неслышно ступая по широкой веранде, он увидел на лужайке двоих – старика и молоденькую девушку. Старик плакал. – Ей-богу, это истинная правда, мисс. Я только сегодня утром вернулся. О, господи! Ну не жестоко ли сыграть такую шутку со старым человеком?
Это был седой старик в серой суконной куртке каторжника. Он стоял, придерживаясь рукой со вспухшими венами за цоколь, на котором стоял цветочный вазон.
– Но ты же сам виноват, Денни, – мы тебя предупреждали, – мягко сказала девушка.
– Да, знаю, что предупреждали. Но кто бы мог подумать, мисс? Это уж во второй раз она так меня подводит.
– Сколько это продолжалось на этот раз, Денни?
– Шесть месяцев, мисс. Она сказала, что я пьяница, что я бил ее. Бил ее! Боже мой! – он вытянул перед собой дрожащие руки. – И они, конечно, поверили ей. Сегодня я прихожу домой и вижу, что в домике все разворочено, а сама она ушла с капитаном корабля и, – извините меня, мисс, – хлещет с ним виски в «Георге Четвертом». Ну, разве не жестоко так поступать со стариком?
И он снова принялся всхлипывать. Девушка вздохнула.
– Здесь я ничем не могу помочь тебе, Денни. Но ты сможешь работать у нас в саду, как и прежде. Я поговорю с майором, когда он вернется.
Денни поднял полные слез глаза, чтобы поблагодарить ее, но увидел мистера Микина и вытянулся, отдавая честь. Мисс Викерс обернулась, и мистер Микин, кланяясь и извиняясь, про себя отметил, что юной леди на вид лет семнадцать, что у нее большие ясные глаза, густые светлые волосы, а рука, в которой она держала небольшую книжку, белая и маленькая.
– Мисс Викерс, я полагаю? Мое имя Микин – преподобный Артур Микин.
84 
