78 
Никакой ошибки, таким образом, быть не могло – чересчур уж невероятное совпадение получилось бы, теория вероятности категорически против. Бросив на стол банкнот, Мазур поднялся и неторопливо пошел следом за ней ко входу в один из помянутых домов.
Вестибюль оказался идеально чистым и вполне респектабельным – хотя, по точной информации, заведение это по своей потаенной сути являлось не более чем «нумерами на час». Портье – тоже вполне пристойного облика – не моргнув глазом, принял от Мазура соответствующую денежку, не внося новоприбывших ни в какие регистрационные книги, после чего откинулся на спинку стула и то ли задремал по-настоящему, то ли мастерски притворился.
Они поднялись на второй этаж, девушка отперла дверь и пропустила Мазура вперед, в скудно обставленный номер. Тщательно заперев дверь, уже не глядя на Мазура, с деловитым видом направилась в дальний угол, к высоченному платяному шкафу, помнившему, должно быть, последнего французского императора, распахнула дверцу и сделала приглашающий жест.
Мазур двинулся в указанном направлении.
– Слева, – сказала девушка, – и – от себя.
Там, внутри, не имелось никаких полок и вешалок. Пошарив слева, Мазур быстро нашел примерно на той высоте, где обычно располагается дверная ручка, узкое углубление, вложил туда пальцы и сильно нажал от себя.
Задняя стенка шкафа легко подалась внутрь, и Мазур вошел в примыкающее помещение – такой же безликий, скудно меблированный гостиничный номер. Разница заключалась лишь в том, что здесь стояли письменный стол и парочка стульев – и уж, разумеется, в том еще, что за столом, девственно чистым, украшенным лишь массивной пепельницей, восседал адмирал Самарин по кличке Лаврик, глядя на Мазура с беззаботной ухмылкой.
– Явился, наемник мировой буржуазии? – сказал он дружелюбно. – Ну, как оно? Как себя чувствуешь, на старости лет переквалифицировавшись в рэкетмена, а также терминатора на службе у олигархов?
– Погано, – сказал Мазур, присаживаясь. – Сам бы попробовал... Вот уж действительно, угораздило на старости лет...
– Не ной, старче, – безмятежно сказал Лаврик. – Бывало и хуже. Помнится мне, кто-то давно тому трудился и вовсе вышибалой в латиноамериканском борделе...
– В силу крайней необходимости и безвыходности, – сказал Мазур. – Всего-то несколько недель, уточняю. А в этой поганой личине, которую вы на меня напялили, пришлось добросовестно обитать год. Целый год, Лаврик. Прекрасно зная, что собственная квартира набита ч у ж и м и микрофонами, которые даже постельные дела с женой пишут. Ну, и все прочее – от инсценировок до реальных плевков в лицо от старых друзей, пытавшихся наставить начинающего рэкетмена на путь истинный...
– Фигуральные плевки-то были.
– От этого не легче, – сказал Мазур. – Все равно ощущения премерзкие.
– Хреново?
– А ты думал? Тебя бы на мое место...
– Ну, что поделать, что поделать, – сказал Лаврик, не особо пытаясь и скрыть, что сочувствие в его голосе исключительно дежурное, напускное. – Есть такое волшебное слово – «интересы дела». Не мне тебе объяснять. Ежели родина требует, чтобы ты стал гиппопотамом, изволь сесть в пруд по самые ноздри, хрюкать и добросовестно жрать водоросли... Тебе, между прочим, крупно повезло. Год изображал всего-то навсего оборотня в погонах, на старости лет подавшегося за неправедной денежкой. А если б тебе родина велела квалифицированно голубых пассивно соблазнять?
– Типун тебе на язык... – сказал Маур без всякой злости.
– Время у нас есть. Если хочешь поплакаться мне в жилетку, валяй. Пару минут я твое нытье выдержу.
– Поди ты, – сказал Мазур, – не дождешься...
– Прекрасно, – сказал Лаврик. – Тогда держи стакан и поговорим о деле.
– А здесь...
– Совершенно безопасно, – сказал Лаврик. – Когда это я устраивал хазы в небезопасных местах? Все это здание, вместе с девками, уборщицами, унитазами и лампочками куплено на корню. Новыми русскими, которые просто-напросто пере-купили процветающий бордель, – тем самым достигнута восхитительная легальность и респектабельность. Наркотиков тут нет, а значит власти закрывают глаза и ни о каком двойном дне не подозревают... В старые времена лучшей крышей для резидентуры была какая-нибудь фирмочка по продаже пылесосов с аборигенами в числе владельцев. А теперь, согласно гримасам эпохи – контролируемый русскими бордельчик... Ну что? Дела у тебя, я вижу, идут прекрасно.
78 
