Особенно,... 
130 
Горячее мясо обожгло Норе язык, и на глазах выступили слезы. Но она ужасно проголодалась и не собиралась ждать, пока жаркое остынет. Зубы ее снова впились в жесткую крольчатину. Смитбэк заглотил предложенную ему порцию едва ли не целиком. Бейудзин, наблюдавший за ним, одобрительно кивнул и положил журналисту еще кусок. Все трое молча продолжили работать челюстями.
Индеец вновь пустил по кругу флягу с водой. Все сделали по глотку. Жаркое кончилось, и в воздухе повисла неловкая пауза.
— Эффектный вид, — решился нарушить молчание Смитбэк. — И какова же арендная плата за этот чудный уголок?
Индеец расхохотался, откинув голову назад.
— Добираться сюда — сплошная морока. Это хуже всякой платы. Отсюда до моей деревни сорок миль, и на всем пути не найдешь ни капли воды. — Он обвел рукой вокруг себя. — Ночью можете взобраться на самую высокую вершину и нигде не увидите ни единого огонька.
Солнце клонилось к закату, наполняя диковинный пейзаж разноцветными бликами — золотыми, красными, пурпурными. Нора не сводила глаз с индейца. Он так и не счел нужным произнести что-либо в свое оправдание, однако она нисколько не сомневалась — к убийству животных Джон не имеет ни малейшего отношения.
— Вы можете нам помочь отыскать тех, кто убил лошадей? — спросила она.
— Не знаю. — Бейудзин поднял на нее карие глаза. — Вы сказали, что прибыли сюда для научных исследований. Что это за исследования?
Нора медлила с ответом. Она не знала, задан ли вопрос из праздного любопытства или является прелюдией к важному разговору. Скорее всего, их новый знакомый не убивал лошадей, но вполне мог знать, кто это сделал.
— Простите, но мы не имеем права об этом говорить, — в растерянности пробормотала начальница экспедиции.
— А где вы разбили лагерь? В долине Чилба?
— Не совсем.
— Моя деревня вон там. — Старый индеец указал на север. — Она называется Нанковип. На нашем языке это означает «Цветы у пруда». Каждое лето я приезжаю сюда и провожу здесь неделю или две. Трава здесь хорошая, сучьев для костра вдоволь, а внизу есть отличный родник.
— А вам здесь не одиноко? — поинтересовался Смитбэк.
— Нет, — просто ответил индеец.
— А зачем вы приезжаете в такую даль?
Бейудзин, казалось, несколько смутился от подобной настырности.
— Здесь я снова становлюсь человеком, — медленно произнес он, пристально глядя на Смитбэка.
— А кем же вы ощущаете себя все остальное время? — не унимался тот.
Нора не знала, как одернуть спутника. В большей части индейских культур излишнее любопытство всегда считалось грубейшим нарушением этикета.
— Не обращайте на него внимания, — поспешно вклинилась она. — Он журналист и никак не может отделаться от привычки задавать слишком много вопросов.
— Да пусть его спрашивает. — Бейудзин, похоже, вовсе не чувствовал себя оскорбленным. — Странно только, что у него нет с собой магнитофона или видеокамеры. Те, кто к нам приезжает, обычно без них не ходят. Так вот, все остальное время у меня слишком много дел. У меня стадо овец, о котором надо заботиться. А еще я избавляю людей от хворей и недугов.
— Так вы врач? — вновь принялся за свое Смитбэк.
— Знахарь.
— И каким же образом вы исцеляете страждущих?
— Справляю обряд Четырех Гор.
— Вот как? — У Смитбэка загорелись глаза. — Если не секрет, в чем заключается этот обряд?
— Он справляется на протяжении трех ночей. Я использую древние заговоры и снадобья из трав. Обряд Четырех Гор помогает избавиться от грусти, тоски и безнадежности.
— И многих вам удалось исцелить?
— Многих.
По мере того как разгорался интерес Смитбэка, ответы индейца становились все более краткими.
— Хотя, конечно, есть люди, на которых наши обряды не действуют, — продолжал их новый знакомый. — У меня случаются неудачи. И это — одна из причин, по которой я приезжаю сюда.
— Так сказать, в поисках смысла бытия? — не обращая внимания на злобные взгляды Норы, задал очередной вопрос Смитбэк.
— Может, и так, — задумчиво произнес индеец. — Если считать поисками смысла бытия одиночество, молитву, а иногда и воздержание от еды. Мне не являются здесь пророческие видения, но мои духовные силы прирастают. Здесь я вспоминаю, что для счастья человеку нужно совсем немного. Вот и все.
Он помолчал и, оглядевшись по сторонам, поинтересовался:
130 
