Особенно,... 
131 
— Есть у вас спальные мешки? Ночи здесь прохладные.
— Есть, — кивнула Нора.
— Это хорошо.
Индеец откинулся назад, привалившись спиной к скале, и подложил под голову смуглую морщинистую руку. В молчании все трое наблюдали, как солнце опускается за горизонт и долину наполняют сумерки. Последние отблески заката угасли на вечернем небе. Бейудзин свернул сигарету и яростно задымил, неловко зажав ее между большим и указательным пальцами. Со стороны могло показаться, будто он курит в первый раз.
— Не хочу выглядеть назойливой, но все же я вынуждена вернуться к вопросу о наших убитых лошадях, — нарушила тишину Нора. — Если вы видели убийц, пожалуйста, скажите нам — кто это был? Возможно, они имеют что-то против наших исследований.
— Ваши исследования, — выпустив кольцо дыма, повторил индеец. — Вы ничего не рассказали мне о них.
Она колебалась. Судя по всему, Бейудзин считал рассказ об экспедиции платой, соразмерной его откровенности. Но гарантия того, что он действительно владеет какими-либо сведениями, способными помочь делу, совершенно отсутствовала.
— Напоминаю, это секретные исследования. — Нора решила рискнуть. — Могу я рассчитывать на то, что вы отнесетесь к этому серьезно?
— Вас интересует, не раззвоню ли я о них по всему свету? — усмехнулся индеец. — Можете не опасаться. Трепать языком не в моих привычках.
Он бросил окурок в костер и принялся сворачивать новую сигарету.
— Хотя скверных привычек у меня много, — добавил Бейудзин. — И это — еще одна причина, которая заставляет меня приезжать сюда.
— Мы исследуем древнее поселение анасази, обнаруженное нами среди скал, — пристально глядя на него, сообщила Нора.
Слова ее произвели на старого индейца совершенно неожиданное действие — он вдруг замер, точно громом пораженный. Уже в следующее мгновение пальцы его продолжили сворачивать сигарету, однако первая реакция оказалась слишком заметной, чтобы упустить ее из виду. Закурив, Бейудзин вновь привалился к скале. Он не произносил ни слова.
— Это даже не поселение, а большой, очень богатый город, — продолжала Нора. — Там сохранились поистине бесценные вещи. Если его разграбят, это будет настоящей трагедией. И мы опасаемся, что люди, которые убили лошадей, хотят выжить нас оттуда и без помех завладеть его сокровищами.
— Завладеть его сокровищами, — эхом повторил индеец. — А что сделаете с этими сокровищами вы? Отправите в музей?
— Нет, — решительно возразила Нора. — Мы намерены сохранить город в неприкосновенности.
Бейудзин продолжал выпускать кольца дыма, однако движения его стали более скованными, а взгляд потускнел.
— Мы никогда не бываем в долине Чилба, — медленно произнес он.
— Почему?
Индеец, зажав между пальцев дымящуюся самокрутку, уставился на Нору.
— Как были убиты ваши лошади?
— Им вспороли животы. Выпустили кишки и разложили их спиралями. Вставили в глаза палки, украшенные перьями. И вырезали из шкур несколько круглых кусков.
Бейудзин резко бросил окурок в костер, встряхнул головой и растер пальцами лоб.
— Говорите, из шкур у них были вырезаны куски? Где? — От его рассеянности не осталось и следа.
— На лбу, на боках и на животе.
Он молчал. Нора заметила, как трясутся его руки, и тоже ощутила дрожь, пробравшую все тело.
— Вы не должны оставаться здесь, — тихо, но непререкаемо произнес индеец. — Уходите немедленно.
— Но почему?
— Это очень опасно. — Он помедлил и заговорил вновь: — У нас в Нанковипе ходит немало историй о долине Чилба. И о другой долине, что лежит далеко среди скал. Я знаю, многие люди не верят в подобные вещи. Может, и вы будете надо мной смеяться, но то, что сотворили с вашими лошадьми, — это часть колдовского ритуала. Ритуала черной магии, призванного творить зло. Если вы не покинете этот ваш древний город, всех вас ждет смерть. Особенно после того как… они нашли вас.
— Они? — вскинулся Смитбэк. — Кого вы имеете в виду?
— Колдунов, оскверняющих прах, — едва слышным голосом произнес Бейудзин. — Оборотней. Людей-волков.
Нора почувствовала, как кровь леденеет в жилах.
— Так вы думаете, с нашими лошадьми расправились колдуны? — уточнил ее спутник.
Старый индеец заметил в голосе журналиста оттенок недоверия.
— Вы верите в существование зла? — Выражение его лица в подступившем мраке совершенно не угадывалось.
131 
