15 
Я сидел, наблюдал и посмеивался. Меня и впрямь эта красотка забавляла. Не свались она мне на голову неизвестно откуда и не будь у нее мужа-ревнивца Ильхана (где я слышал это имя, почему оно вызывает во мне неприятные ассоциации?), я бы не отказался от весьма обаятельной (при всем том) квартирантки.
Было в ней что-то такое… эдакое… Нет, я не мог объяснить словами. Мне всегда нравились женщины мягкие, покладистые – семейные. А здесь – буря, натиск, огонь, метеоритный дождь. И непередаваемое чувство смертельной опасности, затаившейся где-то рядом.
На меня так явственно пахнуло моей прошлой жизнью, что я невольно вздрогнул. И бросил тревожный взгляд на окно. Каролина перехватила его и невольно посмотрела туда же.
Реакции девушки мог бы позавидовать и мангуст, непревзойденный убийца змей. Каролина с такой скоростью отпрянула от окна и спряталась за диваном, что для моего взора, не подготовленного к подобному развитию событий, ее движения слились в сплошное размазанное пятно. Причем она проделала все это практически беззвучно.
Я не стал вдаваться в расспросы, а просто поднялся и подошел к окну. Картина, открывшаяся предо мною, казалась нереальной – будто кадр из фильма на широком экране кинотеатра. Я невольно отступил назад.
На берегу озера, напротив моей избы, разгуливали люди. Чужие.
Глава 5
Что сделал Робинзон, увидев на необитаемом острове человеческие следы? Этот глупый вопрос всплыл в голове настолько неожиданно, что я, несмотря на серьезность момента, едва не рассмеялся.
За время проживания в деревне я привык, что наш "остров" отрезан от прочего мира, и посторонних здесь не бывает. Поэтому незнакомцы, разгуливающие по берегу озера, казались мне если и не дикарямилюдоедами, то кровожадными пиратами – точно.
Но спрятаться мне, как моему книжному товарищу Робинзону, было некуда. Изба стояла на виду у чужаков, и если они пришли по мою шкуру… Впрочем, что гадать. Нередко воспаленное воображение рисует нам картины, которые весьма далеки от действительности. У страха глаза велики. Поэтому лучше всего пойти и узнать, кто эти люди и что им здесь нужно.
Приняв такое решение, я посмотрел в сторону дивана. Каролина таращилась на меня глазами затравленного зверька. Она уже успела опомниться, но пока не решила, как ей поступить дальше. Я понимал ее состояние.
А потому сочувственно посоветовал:
– В сенцах лестница на чердак. На всякий случай спрячьтесь пока там. Лестницу поднимите, а люк закройте.
Можете наблюдать за берегом через чердачное окно. Только осторожно, не высовывайтесь.
– Х-хорошо… – Ее зубы выбивали дробь. – А в-вы?..
– Пойду на разведку. Я ведь местный, дачник. Какое мне дело до праздношатающихся граждан? Так же, как и им до меня. Надеюсь, все будет в ажуре…
Их было трое. Молодые городские парни с мозгами набекрень. Такие, вырвавшись на природу, чувствуют себя, по меньшей мере, американскими ковбоями на диком Западе. Они уничтожают любую живность, попадающуюся им на пути, ломают молодые деревца, мусорят, где попало, разводят костры среди сухостоя, после чего горят леса.
У них только одно кредо – после нас хоть потоп. Подавленная городскими условностями варварская сущность таких молодчиков на лоне природы проявляется в совершенно диких формах.
Они возились с какими-то приборами и проводами. Я понял, что это такое, лишь приблизившись к ним вплотную. Парни устанавливали так называемую "электрическую удочку" – страшное по своей убойной силе изобретение нынешних "цивилизаторов".
Удочка представляла собой очень мощный конденсатор. Два ее поводка – провода с оголенными концами – забрасывались в реку или озеро на определенном расстоянии друг от друга, и при включении разрядника все живые существа (даже микробы) погибали. Вода на большой площади становилась почти стерильной, и на восстановление ее животворящих свойств был необходим немалый промежуток времени.
– А что вы тут делаете? – спросил я с наивностью недалекого провинциала.
Они ответили не сразу. Как я понял, парни оценивали мои возможности. Наверное, моя персона их особо не впечатлила, потому что спустя полминуты они весело переглянулись, заржали, как молодые жеребцы, и продолжили заниматься своим делом, будто меня и не было.
В другое время – скажем года два-три назад – я бы завелся. Но что делает с человеком спокойная и размеренная отшельническая жизнь – я остался спокоен, как буддийский монах. Меня даже забавляла эта ситуация.
15 
